Алла Демченко - Александра - Жизнь и судьба

Лера с восхищение смотрела на мать с ее царственной осанкой сидевшей за обеденным столом. Открытый ворот платья подчеркивал длинную белую шею, на удивленье не тронутую возрастом. Только мать умела носить домашнюю одежду как царственные одеяния. Скорее почувствовав, чем увидев дочь, Нинель Станиславовна убрала карты со стола и только затем повернула голову. И было не понятно: сбудется желание или все задуманное — пустое.

— Раньше, как просила, приехать не могла?

— Ты же знаешь, какие дороги. У тебя что — то срочное?

— Расскажи мне о Борисе, — без предисловия, начала Нинель Станиславовна.

От неожиданности Лера опустилась на стул.

— Борис…Ну… Борис творческий человек… — только и могла выговорить Лера.

— И чем зарабатывает, позволь узнать, на жизнь творческий человек? Или живет на деньги твоего отца, а может Стрельникова?

Нинель Станиславовна смотрела искоса на дочь.

— Борис… А откуда ты знаешь о нас с Борисом?

— Знаешь, твои похождения еще так далеко не заходили. По крайней мере, тебя содержали до недавнего мужчины. Теперь ты содержишь мужчину. Или это такой теперь вид благотворительности?

В гостиную с подносом в руках зашла горничная и вступительная речь, к которой готовилась Нинель Станиславовна, окончилась.

— Твоего художника долгое время содержала знакомая Кривцовой.

Нинель Станиславовна продолжила прерванный разговор сразу, как горничная вышла с гостиной. Не хватало еще, что бы над ними смеялась прислуга.

— Верить Кривцовой — себя обманывать. Я всегда удивлялась твоему выбору подруг.

Лера пустила шпильку специально. Кривцова действительно относилась к тому редкому социальному типу женщин, которые знали все и обо всех. При этом, сплетницей Кривцову назвать никто б не решился. Пикантные подробности жизни знаменитостей, да и не только, казалось, сами слетались в ее уши.

— Может и сплетница, но доля правды всегда отыщется, если не полениться и поискать эту правду. Так вот, твоего художника долгое время, до тебя естественно, содержала Элеонора Ольжич. Кстати, особа под стать твоему художнику — клейма негде ставить. До конца срока осталось лет пять, если не попадет под амнистию. Но речь сейчас не об этом.

— Какого срока? Какая амнистия?

— Тюремного. А, что Борис тебе ничего не рассказывал? Жаль.

Нинель Станиславовна с сожалением посмотрела на свою не путевую дочь.

Когда она повзрослеет и научится жить?

— Мы с отцом несколько раз встречались с Ольжичем, мужем Элеоноры. По поводу его смерти разное говорили. Умер от инфаркта, но как было на самом деле никто толком не знает. Но речь не об этом.

Нинель Станиславовна видела, как менялось лицо дочери. Еще немного и расплачется.

— Что тебе положить? — участливо спросила Нинель Станиславовна.

— Если можно — яду. Я на веранду. Покурю.

— Только недолго, ужин стынет!

Нет, такая не заплачет. Вся в отца. Ужинать в одиночестве хозяйка дома не любила. Пришлось ждать дочь.

Вдохнув свежий воздух, Лера закурила. Картина, обрисованная матерью, теперь многое объясняла. Стал понятным и творческий кризис, из которого никак не мог выйти Борис и желание ее быстрой свадьбы со Стрельниковым и даже вдовство, пусть только один намек, — все это хитроумный далеко идущий план.

— Ты рассталась с Павлом из — за Бориса?

Нинель Станиславовна вернулась к неоконченному разговору.

— Нет. Расстаться — это идея Павла. Он встретил другую женщину.

— Ты ее знаешь?

— Видела пару раз. Ничего особенного. У него это серьезно.

— Ну, насколько серьезно, мы еще посмотрим.

…Биография Элеоноры Ольжич, до замужества Казюлиной, была интересная, как и она сама. В институт на отделение искусствоведения, Эля поступила благодаря дальнему родственнику. Грея постель Белявскому, она жила как у бога за пазухой. Одинокий родственник, седьмая вода на киселе, умер в шестьдесят девять, не дожив пару месяцев до юбилея. На похороны съехались и слетелись все, кто только мог. Эля с нетерпением ждала оглашения завещания. Но судьба уготовила ей первое испытание — в завещании не было ни слова в ее пользу. Четыре года коту под хвост. Прорыдав полночи над несправедливостью горькой судьбы, Эля сделала вывод — спасение утопающих, действительно, дело рук самих утопающих.

Накануне окончания института она блестяще, а главное, очень быстро вышла замуж за профессора Альберта Ольжича. Конечно, все вокруг судачили, выдвигая разные теории на счет того, каким образом ей удалось окрутить закореневшего холостяка и прибрать к рукам все его состояние. Но никто даже не догадывался, что деньги, настоящие деньги она заработала уже после смерти Ольжича. Конечно, Ольжич никогда не был бедным. Консультации музеев, картинных галерей и частных коллекций, давали возможность купить не только хлеб, но и масло. Небольшая галерея, не далеко от центра Москвы в людном месте — подарок Ольжича на десятилетие совместной жизни — самое большое, что удалось сделать при жизни профессору для жены.