Алла Демченко - Александра - Чужие берега

— А мы уже будем в Севастополе. — Стрельников обнял Сашу за плечи.

И в этот момент ее голову сжал невидимый обруч. Пред глазами все поплыло. Стены растворились в розовом тумане и она увидела себя со стороны. Вот она стоит в подвале, прислонившись к стене. Даже холод ощутила. Она не могла, как ни напрягалась, рассмотреть мужчину, только неразборчивый голос долетал до нее. Слова сливались. В них было что — то пугающее, безобразное, страшное и неотвратимое.

К горлу подкатила тошнота, дышать стало тяжело. Квартиру заполнил гул приземляющегося самолета. Саша четко видела, как самолет зашел на посадку. Потом перед глазами появилось табло с бегущей строкой, которое внезапно превратилось в экран. И Саша, как в кино, увидела мужчину, прошедшего таможенный досмотр. Вот он взял дорожную сумку, оглянулся в поисках знакомого лица. Саша видела, как к Круглову подошел мужчина и взял его сумку, направился на выход. Саша хотела запомнить номер машины, увозящей Круглова, но цифры расплылись. Дышать стало еще тяжелее, и она начала падать в пропасть. Внезапный удар отбросил ее тело на капот машины. К ней бежали люди, по небу плыли, как на фотографии, низкие весенние облака. Боль от раны постепенно стихла, начали появляться стены, мебель и комната приобрела обычный вид.

— Саша, что с тобой, тебе лучше? Господи, как ты напугала, — Стрельников тряс Сашу за плечо.

— Пейте воду, — Варя, не на шутку перепуганная, хлопотала возле женщины, лежащей на диване.

— Мне лучше. Уже лучше. Извините. Скажите, вы, знаете Антона Задонского, — тихим голосом спросила Саша и опять закрыла глаза. Казалось, не закрой она глаза, люстра упала б прямо на нее со всеми висюльками.

— Да, конечно, знаю. Задонский партнер мужа по бизнесу. В них совместная компания. А что?

— На вашего мужа будет покушение. Он может погибнуть, когда вернется с командировки.

В гостиной повисла тишина. Было слышно, как тикают часы, в детской засмеялся кто — то из мальчишек.

— Как покушение? На мужа? — Варя опустилась на диван. Стакан с недопитой водой выскользнул на белый пушистый ковер. Верить в сказанное никому не хотелось. Все было похожим на тяжелый сон. Стрельников, никогда не воспринимающий столь серьезно Сашины виденья, поверил безоговорочно.

С тех пор как Иван неожиданно уехал в командировку, Людмила на удивленье засыпала сразу не принимая никаких снотворных таблеток. Тревога, не покидающая последнее время, отступила. Она опять, как в юности, почувствовала себя счастливой. Сонно посмотрев на часы, Людмила поднялась с постели и так, в одной ночной сорочке, не набрасывая халата, которого терпеть не могла, подошла к окну. Будь ее воля, она ходила б по квартире нагишом, любуясь своим телом без грамма лишнего веса, только Иван таких вольностей не признавал и не поощрял, считая, что все должно соответствовать норме. Только кто придумал эту норму конкретно для их отношений, так и осталось без объяснений.

Людмила прислушалась к царящей в квартире тишине. Какое счастье, что не надо готовить чай по тому особому рецепту и ждать, что бы Иван, под любим предлогом, обязательно его выпил.

Мысль о муже испортила так хорошо начавшийся день. Людмила взяла телефон, лежащий на тумбочке и, умостившись с ногами в кресло, просмотрела пропущенные звонки. С тех пор как Иван срочно уехал в офис, звонила только Вера. Савицкий и раньше особо не баловал ее своими звонками, но что бы вообще не звонить — такого не было. Людмила в очередной раз набрала номер Савицкого, стараясь смотреть мимо фотографии, всплывшей на дисплее телефона. Вскоре гудки прервались, экран погас и лицо мужа растворилось.

Иван умер… Ему стало плохо в самолете или в купе поезда. Ему никто не смог помочь. Сердце не выдержало. Она и сама, провожая Ивана в офис, понимала — муж не жилец на этом свете. Может, командировка и к лучшему. Умер не у нее на глазах. Только, как Вера ничего не заметила и отпустила Ивана в поездку, не отговорила, не забила тревогу? Вот вам и сторожевой пес Савицкого. Скоро некого и нечего будет сторожить. Фирму она продаст сразу. Антон обещал помочь. А деньги и есть многообещающая свобода, которую она давно заслужила.

Одно время, еще в начале их совместной жизни, когда чаще бывала на всех праздниках и корпоративных торжествах, она даже пыталась ревновать Ивана к Дмитриевой. Потом поняла, вернее, почувствовала тем женским внутренним чутьем, которое еще не подвело ни одну женщину — не стоит, нет между ними ничего, кроме бухгалтерии. Но неприязнь к Дмитриевой так и осталась. Уверенная, независимая, с заковыристыми тостами и пожеланиями с подтекстом, известным только членам коллектива, Вера была способна не только вогнать проштрафившихся в краску, но и сорвать аплодисменты.