Лариса Соболева - Три грации на обочине

– Так что ж, умирать теперь папе? – со слезой в голосе спросил он. – У меня ж стресс тяжелый, твой папа чуть не умер недавно, когда с трупом повстречался.

Всем соседям Ласкин поведал о находке на пустыре, и, как водится, каждый раз его повествование обрастало новыми подробностями, а он ощущал себя былинным героем – могучим, смелым, мудрым. Но сейчас «герой» не в форме, он сел на кровати в растянутой майке, застиранных семейных трусах, помятый, несчастный, и пытался давить на совесть Насти:

– Я тя на руках носил, кормил-поил с ложечки, когда болела, я те туфельки дорогие покупал, когда мамка твоя возражала, а ты теперь отказываешь папе в живительной необходимости. Тогда пошла прочь, непокорная дочь.

– Ладно, принесу, – сжалилась Настя.

Пять минут спустя он держал стопку в руке, собираясь с духом, первая всегда идет трудно, словно через препятствия пробирается. Выпил одним глотком и замер, так как горячая волна побежала по груди, от солнечного сплетения распространилась по всем конечностям. Настя сидела рядом, сразу сунула в рот Ласкина кусок соленого помидора, сетуя вслух:

– Баллон открыла, а мамка недавно закатала помидоры. Достанется нам… Хлеб с маслом будешь?

– Не… – потирая грудь ладонью, улыбался он.

Она его не послушала, намазала ломоть толстым слоем масла, уложила на масло кружок вареной колбасы и поднесла ко рту:

– Закусывай, закусывай, а то развезет и мамка нас с кашей съест.

Он сдался без боя, собственно, приятно, когда о тебе заботятся. Ласкин откусил кусочище и, пережевывая, в благодарность наставлял Настю:

– Уф, хорошо по сосудам пошла… Слышь, доча, ты вечером через пустырь не ходи, вот чует сердце – лучше обходить его.

– Да ладно, дядь Вова (она редко называла его папой, но называла, особенно при людях), ты сто раз уже предупреждал.

– А ты, дуреха, слушай и на ус мотай.

– У меня усов нет, – хихикнула она. – И потом, дядь Вова, ты ж сам говорил, мина в одну воронку два раза не попадает.

– Я сказал – не ходить! – прикрикнул Ласкин и стукнул ладонью по кровати. – Видела б ту девчонку убитую… молоденькая, как ты. Знаешь, я тут думал… Налей-ка чуток.

– Ага, щас! – отодвинулась от него Настя, прижав к себе бутылку обеими руками. – Здоровье поправил? И хватит. Мамка говорила, тебе сегодня на дежурство, так что извини.

– Настька! – запыхтел он, изобразив на физиономии гнев, но девчонка, не испугавшись, подмигнула ему и хихикнула. – Настька, ты плохая. Как мамка твоя!

– Не, дядь Вова, не налью.

– Тогда пошла прочь, непокорная дочь.

– До вечера надерешься, и с работы тебя попрут. Потом будешь бухать месяц – стресс заливать, потом работу искать, а жить на что будем? Я слушаю, до чего ты там додумался?

Он сморщился, вычисляя, что выгодней: пошантажировать Настю, мол, нальешь – расскажу, или без условий выложить ценные умозаключения? Решил выложить все же, девчонку убедить надо, чтоб из-за лени не вляпалась:

– Вот смотри, дорога, имеется в виду добротная дорога, асфальтом покрытая, идет вдоль пустыря по «мосту», туда и маршрутки ходят круглые сутки. И куда ж они ходят, м? А в поселок для жирных котов – в Луговое, так?

– Ну, – согласилась Настя.

– Мне думается, из кошачьего поселка девку привезли и кинули.

– Дядь Вова, а зачем богатым какая-то девчонка? Говоришь, убили ее – тем более! Ну и зачем им убивать, когда полно желающих оказать услуги разного рода, в том числе и сексуального?

– А мало гадов на земле, да? Побаловались, покуражились и выкинули, чтоб мусорам не доложила. Представь, сколько мороки из-за нее могло быть! А какой скандал для жирного кота мог случиться…

– Думаешь, изнасиловали ее?

– Хрен знает, – пожал он плечами. – Вроде не похоже… так следовательская дама сказала. А чего ж тогда на руках и ногах кольца из синяков? Значит, привязывали. И почему она была без всего? Не-не, думаю, худое с ней сотворили. Я к чему говорю: через пустырь не ходить! Такое мое приказание. В обход иди – это вдоль жилых домов, всегда на помощь можно позвать, собаки во дворах хай поднимут. А через пустырь – хрен кто поможет, если что. Не, я всегда встречу, когда не на работе буду. Ты поняла?

– Мамка! – вдруг испуганно распахнула глаза Настя, услышав хлопок входной двери. – А я баллон с помидорами не спрятала!

По шуму и неразборчивой речи – да, Роза притопала домой. Настя в мгновение ока убрала рюмку с бутылкой в свою сумочку и повесила ее на спинку стула, после запрыгнула на кровать, спрятавшись за спиной Ласкина.