Михаил Учайкин - Синдром Минотавра

Дионис вздохнул, хоть и зря он обидел Афродиту, но она сделала практически невозможное – растопила сердце Ариадны, и теперь оно открыто для любви. Обида порой имеет больше власти над чувствами и поступками женщины, чем любовь.

До острого слуха Диониса донесся звук хлопающих крыльев – свита царя Минотавра. И откуда взялись летучие мыши в Лабиринте?

Минотавр пришел один, афинянки, видимо, устав от игр, отдыхали в отведенных им апартаментах, а мыши взлетели под своды дворца и с высоты взирали, готовые ринуться вниз на защиту своего царя.

– А вот и седьмая дева обнаружилась, – произнес Минотавр, с усмешкой глядя на Тесея, облаченного в женский наряд.

– Разоблачайся, – приказал он, грозно. – Хочу взглянуть на твое тело и проверить, насколько ты искусен в любви. Пророчество на то и есть пророчество, что надо насладиться любовью в полной мере, узнать ее со всех сторон. Тела девушек мягкие, горячие, но сейчас я хочу почувствовать твое тело.

Он протянул руку, собираясь привлечь к себе Тесея и слиться с ним в жарком поцелуе, а потом раздеть его и…

Ариадна вышла из темноты арки и заслонила собой Тесея.

– Не стоит этого делать, Астерий, – попросила она мягко. – Разве ты не видишь, что перед тобой юноша.

– Юноша, – кивнул Минотавр. – Вижу. Стоял с клубком своих ниток в руках. Почему ты ему не сказала, что тот весь побит молью? Он хочет с его помощью найти дорогу назад? – Астерий громко рассмеялся.

– Я ему его не давала, – вскричала Ариадна. – Как ты смеешь мне не верить?

– Верить? – нахмурился Минотавр. – А разве не ты его привела сюда, чтобы он взглянул на меня и на прекрасных афинянок? Следует остерегаться женщину, когда она влюблена, – презрительно проговорил он, выплевывая каждое слово, – ибо тогда она готова на любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности в ее глаза. И пусть даже этой жертвой…

В свете масляной лампы, которую держал Минотавр в руках, блеснуло по всей длине лезвие короткого меча, данного Тесею Афродитой. Меч скользнул по груди Минотавра – снизу-вверх, справа-налево. Астерий, казалось, не почувствовал боли, только струйка крови стекла по его обнаженной груди и ногам на сандалии. Он выдернул из рук Тесея меч и отбросил его в сторону – ему рано умирать.

Ариадна истошно закричала. Впервые руки Астерия показались ей недостаточно большими, грудь недостаточно широкой, а тело недостаточно сильным.

– Убей его!

Она едва узнавала свой голос, так его изменили страх за брата и неприязнь к Тесею.

– Убей его! – прокричала она снова. – Или это я сделаю сама.

Ариадна в темноте нашарила меч и замахнулась им, защищая Астерия. Сверху, отчаянно пища, мыши ринулись на Тесея…

Наше время.Бизнес-центр в центре города.

Тимофей отменил все приемы на ближайшие несколько дней. У него совершенно не было сил что-либо делать, все мысли были только об Ариадне. Накануне он обзвонил все больницы и морги, оставались неохваченными только частные лечебные заведения, но по телефону что-либо узнать про их пациентов не получалось. Но и на ресепшне всегда требовали документ, удостоверяющий личность, и все равно неохотно сообщали информацию о тех, кто посещал частную клинику или находился в их стационаре.

Ариадна как сквозь землю провалилась. Тимофей планировал подключить Регину к звонкам – она порой выполняла, за деньги разумеется, его самые деликатные поручения, женщинам чаще всего удавалось узнать то, что мужчине никогда не скажут. А он продолжит обзванивать полицию, может что-то там известно о его «потеряшке».

– Я, кажется, что-то нашла, – позвонила ему Регина.

Бросив все, Тимофей решительным шагом направился в ее приемную.

– Вы ко мне? – нахмурился он, столкнувшись в дверях с весьма экстравагантной дамой. – Но я сегодня не принимаю.

– Вот как? – дама выгнула брови и выразительно взглянула на Тимофея. – А у меня только сегодня имеется свободное время. И я готова ждать столько, сколько потребуется, хоть до ночи. – она ему многообещающе подмигнула.

Голос у нее был мягкий, чуть низковатый для женщины с какими-то кошачьими мяукающими нотками, завораживающий. Она рукой, чуть крупноватой для женщины, но невообразимо изящной при этом, пренебрежительно потрепала Тимофея по щеке. Тот опешил от такого с ним обращения, но на ноги автоматически глянул – дама носила обувь большого размера, как Ума Турман.

– Ну, подождите, – проговорил он, заикаясь, женщины с крупными руками и ногами ему безумно нравились, вызывая у него необъяснимую дрожь и возбуждение. – Как освобожусь, попробую с вами побеседовать.