Элла Златогорская - Тени прошлого, или Синхронизация жизни

Андрей молчал и ни слова не сказал в защиту жены.

Неприязнь Ольги Афанасьевны к жене внука передалась и мне. На самом деле любил её только Андрей, все остальные воспринимали её как приложение к нему. Андрей – сын старшей дочери Ольги Афанасьевны. Ему чуть больше тридцати лет, очень спокойный, уравновешенный парень. Худой, с ёжиком русых волос и светло-серыми глазами. Уже больше пятнадцати лет живёт с бабушкой и дедом. Хоть Николай Степанович ему и не родной, но Андрей к нему со всем уважением. Называет дедом, помогает во всём: и ремонт в доме сделает, и в саду возится. Несколько лет назад Николай Степанович подарил ему свою машину, так Андрей буквально летал от счастья. На самом деле у парня есть и родной дед – первый муж Ольги Павловны. Он живет в Беларуси, и они раз в месяц перезваниваются. Когда ещё родители были живы, Андрей часто с ним виделся, ходил на охоту, на рыбалку, ездил по гостям. До встречи со своей женой Андрей работал в МЧС – сразу после армии его туда устроил Николай Степанович. Но потом этот брак – этот мезальянс, как говорит Ольга Афанасьевна, – разрушил жизнь Андрея. Родился ребёнок, в МЧС мало платили, и парень пошёл работать грузчиком в порт.

Ирка была из близлежащей деревни. Обычно деревенские девушки чистоплотные, домовитые, но Ирка оказалась исключением из правил: полная неумеха, неряха, невоспитанная и необразованная девица. Из деревни она выбраться смогла, но деревня из неё так и не ушла.

…Мы все остались во дворе. Расходиться никто не хотел – не могли оставить несчастного старика, и Андрюха был убит горем.

– Александр Сергеевич, – окликнула я капитана, – а убрать со стола можно? Да и двор надо немного привести в порядок.

– Можно, Элла, – изрёк «сыщик Пушкин».

– А отпечатки со всех предметов сняли? – умничала я.

– Ой, какая вы продвинутая, – иронизировал капитан. Со всех. Что нужно – сделано. Убирайте.

– Конечно, продвинутая. Детективы ведь читаю.

– Небось женские, лёгкие? – опять с иронией спросил капитан.

– Всякие разные. Но больше всех книжных детективов я люблю о Ниро Вульфе – великом сыщике Рекса Стаута.

– Ого-го! – капитан аж остановился. – Ну и познания у вас. А я думал, что про Шерлока Холмса скажете и миссис Марпл. По ящику показывают сериалы о них.

– Я телевизор не смотрю, – обиделась я и ушла.

«Вот молокосос», – подумала (вслух, конечно, не произнесла). Не видит, что ли, что перед ним взрослая тётка. Ещё и подкалывает. Я очень разозлилась на этого мента. Сколько мне лет, он прекрасно знал.

У всех жильцов собрали паспорта. Женщины – я, жена гостя из ближнего зарубежья и одна из новых отдыхающих – стали убирать со стола. Ирку отправили за ребёнком смотреть – всё равно от неё никакого толку. Мужчины же разбрелись по своим комнатам. Только Андрей сидел рядом с дедом. На Николая Степановича было жалко смотреть.

Наконец, ближе к вечеру, появился дактилоскопист и у всех снял отпечатки пальцев. Потом пришёл капитан Золотарёв и по очереди беседовал с каждым из нас. Моего сына расспрашивал о вчерашнем вечере, о жильцах. Ничего нового Глеб ему не сообщил, так же как и я. Думаю, что остальные жильцы тоже ничего не добавили. Внук Андрей собрался навестить бабушку, я напросилась с ним. Капитан нам разрешил.

Больница производила удручающее впечатление. Здание было ещё довоенной постройки, с колоннами и балкончиками. А внутри – сплошное убожество. Ремонт не делался ещё с советских времён. Ничего не изменилось, за исключением оборудования, – оно как раз в этой больнице было новейшее. По федеральной программе сюда завезли хорошую технику, а деньги на ремонт, скорее всего, муниципальные чиновники положили в свой карман – они иногда путают свой карман и государственный.

Ольга Афанасьевна – женщина всегда такая бодрая, умеющая держать прямо спину, – согнулась под тяжестью своего горя, осунулась, но глаза были сухие.

– Не могу плакать, понимаешь? – обращалась она ко мне. – Не могу, и всё. Хочу – и не получается.

Я, как могла, утешала её, но откуда взять слова, которые способны утешить женщину, у которой смерть отобрала последнего ребёнка? Одного ребёнка забрала катастрофа, другого – болезнь, а третьего – злая воля какого-то человека.

Ольга Афанасьевна разговаривала чётко, мысль работала хорошо. У неё отнялись только ноги. Она не могла никак встать и передвигаться на своих ногах. Говорила она обдуманно, правильно, но страшные слова, которые произносила эта женщина, вызывали у меня сомнения в её умственном состоянии.