Софи Ханна - Комната с белыми стенами

– Мне кажется, сэр, есть вещи, которыми мы пренебрегаем. Я тут составил список имен тех, с кем, по-моему, нужно поговорить. Это те, кто был заинтересован в том, чтобы Хелен Ярдли признали виновной, и другие, те, которые…

– Она была невиновна.

– Есть люди, которые вынуждены цепляться за мысль, что она якобы невиновна, – нейтральным тоном произнес Саймон. – И есть другие, которым нужно цепляться за мысль, что на ее совести убийство, ибо в противном случае их собственная совесть не даст им покоя. Одиннадцать присяжных, которые признали ее виновной, адвокаты со стороны обвинения, социальные работники, которые…

– Доктор Джудит Даффи, – прочитал вслух Снеговик, выхватив листок из рук у Саймона. – Даже мне, работающему в полиции, не доводилось встречать таких насквозь злобных созданий, но эта женщина… – Он нахмурился. – Кто эти остальные? Узнаю всего нескольких: семья Браунли, судья Уилсон… Уотерхаус, надеюсь, вы не считаете, что Хелен Ярдли мог убить кто-то из судей?

– Нет, сэр, конечно нет. Я вставил его имя лишь для полноты списка.

– Чуть больше полноты, и это будет целая телефонная книга!

– Судья Уилсон сыграл ключевую роль в судьбе Хелен Ярдли. Это он отправил ее в тюрьму. Так же как и одиннадцать присяжных, чьи имена я включил в список. Любой из них мог отреагировать скверно, когда с нее сняли обвинения. Я подумал… ведь кто-то мог отреагировать чересчур скверно.

Саймону не хотелось употреблять слово «отомстить».

– Поэтому я и включил в список Сару Джаггард и Рейчел Хайнс. Вдруг тот, кто считает, что Ярдли ускользнула от правосудия, подумает то же самое о Джаггард и Хайнс? Нужно поговорить с обеими, узнать, не беспокоил ли их кто-то или даже не угрожал. И вообще, не замечали ли они чего-то необычного.

– Так как все-таки, Уотерхаус? Это список тех, кто заинтересован в том, чтобы Хелен Ярдли считалась виновной, или это нечто совершенно иное? – Пруст брезгливо зажал лист бумаги большим и указательным пальцами, как будто ему было противно прикасаться к нему. – Лично мне кажется, Сара Джаггард и Рейчел Хайнс заинтересованы в ее невиновности, так как сами стали жертвами неправосудного решения, Хелен же боролась за справедливость и от их имени тоже.

Хелен. Хелен и ее друг Джайлс .

– Сару Джаггард оправдали, – напомнил Прусту Саймон.

Тот смерил его колючим взглядом.

– То есть, по-вашему, обвинить женщину в убийстве, когда она всего лишь присматривала за ребенком подруги, это торжество правосудия? Тогда мне вас жаль.

Насколько Саймону было известно, Снеговик в глаза не видел Сару Джаггард. Интересно, эта вспышка ярости по поводу Хелен автоматически распространялась на всех женщин, как и она, обвиненных в детоубийстве? Или это уверенность Ярдли в невиновности Сары Джаггард убедила и его тоже? Будь Пруст нормальным человеком, с которым можно нормально общаться, Саймон наверняка задал бы ему эти вопросы.

– Вы правы, не все люди из этого списка кровно заинтересованы в виновности Хелен Ярдли. Тем не менее мы должны поговорить со всеми.

– Судья Гейлоу назначила Рейчел Хайнс два пожизненных срока за убийство, – ответил Пруст. – Она не имеет никакого отношения к Хелен Ярдли. Почему ее имя стоит в вашем списке?

– Вы же сами сказали: между делами Ярдли и Хайнс поразительное сходство. Навязчивые мысли легко могут распространяться дальше. Вряд ли судья Гейлоу застрелила Хелен, но…

– Она – даже меньшая кандидатура на роль убийцы, чем судья Уилсон, если такое возможно, – с раздражением произнес Пруст.

– Я также включил в список имена двенадцати присяжных, признавших Рейчел Хайнс виновной, – продолжил Саймон. – В отличие от судей Высокого суда, присяжным может стать любой. Разве невозможно такое, что один из присяжных, обрекших Хелен Ярдли на девять лет заключения и все эти годы считавший себя этаким героем, который своим решением упрятал за решетку детоубийцу, слегка свихнулся, когда услышал, что ее признали невиновной? Девять лет, сэр. – Саймон позволил себе роскошь говорить так, как если бы Пруст его действительно слушал. – Подумайте сами, как нелегко изменить эту историю спустя столько лет! Ту самую историю, которую вы постоянно рассказывали всем своим знакомым о том, кто вы и что вы сделали. Спустя девять лет это – суть вашего представления о самом себе. Пожалуй, это все, что я хочу сказать, – добавил он на всякий случай.

Пруст вздохнул:

– Наверное, я зря спрашиваю, но скажите, почему в вашем списке стоят присяжные по делу Рейчел Хайнс? Вы думаете, что один из них мог застрелить Хелен Ярдли? Но если следовать вашей логике, разве не более вероятно то, что такой человек попытался бы убить Рейчел Хайнс?