Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

– Спасибо. Если у меня возникнут проблемы, я вам позвоню.

Алекс ответила ему своей самой дружеской улыбкой. Ей никак нельзя настраивать его против себя, по крайней мере не сейчас. Ему ничего не стоит позвонить Венди и попросить ту заменить ее другим социальным работником. Учитывая, кто он такой, Венди с готовностью пойдет ему навстречу. И хотя иной наверняка бы сказал, что это чушь, у Алекс было такое чувство, будто Отилия послана ей судьбой.

– Кстати, – сказал Уэйд, когда Алекс дала задний ход по подъездной дорожке, – насколько я понимаю, вы делали запросы относительно моей жены.

Интересно, от кого он это узнал? От врача, бывшего директора, от кого-то из социальных служб Нортумбрии, возможно даже, от полиции, хотя в последнем Алекс сомневалась.

– Скажу честно, ее состояние вызывает у меня озабоченность. Бывают случаи, когда мать не проявляет интереса к ребенку, но, согласитесь, что это скорее исключение из правил.

– Не стану с вами спорить, – согласился Уэйд. – Я лишь прошу вас не забывать о том, через что она прошла, и не добавлять новых проблем к тем, с которыми она уже борется.

– Мне понятна ваша озабоченность, – не без притворства произнесла Алекс. – Уверяю вас, я постараюсь щадить ее чувства.

Если только не выяснится, добавила она про себя, что Эрика Уэйд отыгрывается на дочери. В этом случае пусть даже не рассчитывает ни на какое понимание.

Отилия спала. Брайан ее искупал, положил в кровать и прочел сказку. Сейчас он был у себя в студии, за компьютером. Эрика сидела перед телевизором. Взгляд ее был устремлен в экран, наполняя ее сознание образами, далекими от реальности.

Приветствуем вас на нашем канале!

«Модные интерьеры». «Место под солнцем». «Ближе к природе». Ей нравились программы про покупку и декорирование недвижимости. Они переносили ее в параллельные миры, к незнакомым людям, в далекие, экзотические края. Иногда она забиралась внутрь телевизора, чтобы кожей ощутить дождь, солнце или даже снег. И как жаль, что всякий раз она возвращалась в реальность. Будь у нее такая возможность, она бы перенеслась прочь из этого дома, чтобы больше никогда не видеть ни Брайана, ни Отилии.

Она знала, что та женщина, социальный работник, хотела вновь прийти к ним. Так ей сказал Брайан.

– Если только ты не возьмешь себя в руки, она не успокоится и будет вечно тут все вынюхивать! – рявкнул он на Эрику.

Она ничего не ответила. Ведь ей было нечего сказать.

– Или ты этого хочешь, чтобы она вечно совала к нам нос? – не унимался он.

– Я знаю, что тебе это ни к чему, – язвительно ответила Эрика.

Он посмотрел на нее так, как будто хотел ударить, однако затем лицо его смягчилось от жалости.

– Я знаю, как тебе трудно. Но ведь я делаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь. Надеюсь, ты это понимаешь?

Эрика кивнула. Она прекрасно это понимала. Он приносил ей лекарства, которые дарили ей спокойствие, помогали уснуть, заглушали голоса у нее в голове. Те самые голоса, которые говорили ей, что она убила собственного сына и что теперь должна сделать то же самое с Отилией.

Правда, Брайан был не в курсе заказов, которые она делала сама на дополнительные лекарства – лекарства от страхов, паранойи и синдрома нехватки серотонина, которым она якобы страдала, по словам интернет-доктора.

Голоса пугали ее не всегда, лишь когда начинали кричать на нее, требуя, чтобы она ходила по стенам, куда-то уплыла по морям в гостиной или же протиснулась вместе с пеной и грязной водой в сливное отверстие ванны. Но сейчас они молчали. Молчала и она.

На столе перед ней был новый чайный сервиз, который Брайан принес домой для Отилии. Перед тем как лечь спать, Отилия играла в чаепитие. Чаем ей служила вода из-под наружного крана. Это был единственный кран, до которого она могла дотянуться, не подставляя стул.

Она положила в тарелки пуговицы, как будто это было печенье. Небольшие мятые комочки бумаги изображали пирожные – по крайней мере, так показалось Эрике. Отилия приготовила четыре чашки – для себя, Ботика и для мамы с папой. Когда Эрика не взяла со стола свою чашку, Отилия принесла ей ее сама и поставила на подлокотник дивана. Чашка до сих пор стояла там. Эрика к ней даже не прикоснулась.

Ее собственная мать ненавидела, когда Эрика рабски вела себя, и вместе с тем приложила все усилия к тому, чтобы превратить дочь в раба.

А вот Брайан принял участие в игре. С другой стороны, ничего удивительного. Он всегда подыгрывал Отилии, в какую бы игру та ни играла. Она была его хорошей девочкой, его принцессой, его вторым и последним ребенком.