Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

– Я знаю, Анна гораздо более яркая личность, чем мама, – сказала ей Габи перед тем, как уехать, – и намного ее моложе. Мне понятно, почему ты решила, что она – это нечто особенное. Наверно, на твоем месте я чувствовала бы то же самое, но отец с матерью любили тебя и делали все, что могли.

Габи права: они действительно делали все, что могли. И она по-своему всегда будет любить их за это, невзирая на возникавшее порой между ними непонимание. Им не удалось одного – сделать так, чтобы она чувствовала себя равноправным членом их семьи. Впрочем, наверно, это в неменьшей степени и ее собственная вина. Никогда не следует недооценивать силу детской психики.

Она помнила это из курса психологии в колледже, а работая, не раз видела своими глазами. Эта сила не переставала изумлять ее, как будто жизнь задалась целью постоянно напоминать ей об этом, раз за разом повторять один и тот же урок. Дети могут быть не только ранимыми и несчастными, но также хитрыми и изворотливыми. Они способны манипулировать взрослыми так ловко, что порой эта ловкость не может не шокировать, а временами бывает попросту опасной. Барьеры, которые они возводят вокруг себя, если им что-то угрожает, или если они растеряны, или же просто устали, могут быть непоколебимы, как будто возведенные из железобетона, и требуются месяцы, если не годы, чтобы они дали первую трещину. Обороной Отилии было ее молчание. И все же ее потребность в любви, в человеческом тепле, в заботе со стороны любого, кто проявит по отношению к ней доброту и ласку, просачивалась из-за этой преграды прямо Алекс в сердце.

Все дети, ее подопечные, были для нее важны, и она была готова сделать все, что в ее силах, чтобы им помочь. И все же с того самого первого дня, когда она впервые увидела Отилию в парке Диллерсби, ей показалась, что она прочла в глазах девочки немой призыв. Да, именно поэтому она и заметила ее, одиноко сидящую на качелях, и подошла, чтобы заговорить с ней. И даже провожая ее глазами, когда девочку увел отец, она ощутила некую связь, которую была не в силах объяснить, равно как и игнорировать. В некотором смысле Отилия потянулась к ней первая. Вот и сейчас, точно таким же совершенно необъяснимым образом, Алекс чувствовала, что девочка нуждается в ней.

Впрочем, это ощущение никогда не покидало ее, будь оно в центре ее внимания или же терпеливо дожидаясь своей очереди за кулисами. Интересно, чем сейчас занимается Отилия? Одна в своей комнате вместе с верным Ботиком или же сидит на верхней ступеньке лестницы, пытаясь решить, спускаться ей вниз или нет. Или же где-то вместе со своим отцом…

О такой перспективе Алекс было страшно даже думать.

Она предпочла представить Отилию мирно спящей в кроватке, не ведающей обо всех тех ужасных вещах, что случились с ней. Пусть она думает, что завтра снова пойдет в садик. Пусть и на ее долю в этой жизни выпадет нормальная, человеческая любовь, тепло и забота.

Садясь за руль, Алекс машинально отметила, как пару раз звякнул ее мобильник – похоже, ей на почту пришло электронное письмо, сначала одно, потом второе. Сегодня воскресенье, так что они могут подождать, пока она не приедет домой, а быть может, и до завтра. Выехав задним ходом с парковки, она покатила в сторону Норт-Хилл.

Вообще-то ее дом находится в противоположном направлении. Но ею по какой-то неведомой причине владела настоятельная потребность проехать мимо дома Уэйдов. Как жаль, что Отилия так и не узнает, что Алекс проехала мимо ее дома, что она делает все для того, чтобы ее больше никто не обидел. Все ли? Сколько еще издевательств и унижений вынесет это крошечное создание, прежде чем будут пройдены все официальные каналы и будет доказано, что ее отец лжет, и у нее появится право изъять девочку у родителей-извергов. Увы, пока же такого права у нее нет. Но это еще не значит, что пока она готова ждать, сложив оружие.

Алекс не знала, что ждет ее, когда она подъехала к дому Уэйдов. По большому счету, она вообще ничего не ждала, разве что увидеть личико Отилии, мелькнувшее в окне второго этажа. Чего она уж точно не ожидала, так это того, что застанет дом сверкающим огнями. Не доводилось ей раньше видеть и серебристый «Рено», свернувший от дома на дорогу и покативший вниз по холму. Возможно, это кто-то заблудился и воспользовался открытыми воротами, чтобы развернуться и поехать назад. Было слишком темно, чтобы разглядеть, кто за рулем, хотя Алекс была уверена, что это мужчина.

Подъехав к самому дому, она вышла из машины и с опаской шагнула к крыльцу. Дверь была открыта. Алекс почему-то тотчас стало не по себе. Она осторожно шагнула в коридор.