Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды

Каждое утро Алекс просыпалась с ужасным чувством, что ее жизнь рушится на глазах. Она точно знала: если бы не ее подопечные, страх этот преследовал бы ее весь день, отравляя ей существование.

На ее счастье, никто пока не заметил ее уныния – один только Томми. Но он всегда был глазастый. И хотя Алекс знала, что может довериться ему, она не спешила обсуждать с ним свою ситуацию. Она не сомневалась: ей станет только хуже. Так что лучше сделать храброе лицо и жить дальше, стараясь не думать ни об уходе Джейсона, ни о продаже дома – а к тому, похоже, все шло, причем быстро, – ни о нарастающем ужасе при мысли в скором времени оказаться без крыши над головой, а может, и без работы, ни о том, что вскоре рядом не будет даже Милли.

Кстати, о Милли – ее увезут уже в эти выходные, и от одной только мысли об этом Алекс хотелось выть на луну.

– Простите, знаю, как это глупо с моей стороны, – сказала Алекс, разговаривая в пятницу утром с Мэгги Фенн. Она вытерла глаза и попыталась улыбкой смахнуть остатки слез. – Просто я знаю ее всю мою жизнь. В некотором смысле она для меня как родная бабушка. Хотя зачем я вам все это рассказываю, с вас хватает и своих забот. Тем более что я приехала не за тем, чтобы изливать душу, а проведать Софию.

– За Софию можете не волноваться, с ней все в порядке, – заверила ее Мэгги, ставя перед Алекс тарелку с аппетитным домашним печеньем и кружку горячего шоколада. – Она каждый день ходит в школу, и они с Бритни теперь лучшие подружки. Но давайте на минутку забудем о них и лучше поговорим о том, что происходит с вами.

– Вообще-то у меня все по-прежнему, – попыталась уклониться от разговора Алекс. Нет-нет, ей ни в коем случае нельзя расслабляться, иначе она просто застрянет на этой теплой и уютной кухне.

– Но вы ведь будете скучать по старушке? Как прекрасно я вас понимаю, тем более что вы знали ее всю жизнь.

– У Милли Альцгеймер, – сказала Алекс. – Но она, похоже, узнает меня, когда я ее навещаю. Иногда нам удается с ней даже посмеяться или пройтись тропинкой воспоминаний. Она, конечно, не поймет, что ее перевозят. И все равно мне больно думать про то, каково ей будет на новом месте. – К горлу Алекс подкатил комок, и она закусила губу, чтобы не расплакаться. Господи, сегодня у нее и впрямь глаза на мокром месте.

– Вы пытались объяснить ей, что к чему? – мягко спросила Мэгги.

– Пыталась вчера вечером. Сиделки тоже пытались. Но она тотчас все забывает или просто не слышит, что ей говорят. Кто знает, может, оно даже к лучшему. Завтра я снова приеду проведать ее, прежде чем за ней пришлют «Скорую».

– Ей повезло, что у нее есть вы, – улыбнулась Мэгги. – У многих в ее ситуации нет никого.

– Знаю. Я вижу их всякий раз, когда навещаю ее. Странно, но по ним я тоже скучаю. Может даже, буду и дальше приезжать к ним.

«Да, очень хочется надеяться, что племянница и племянник Милли будут ее навещать, потому что для меня это слишком далеко, если только не потеряю работу и не найду новую где-нибудь поближе к Йорку». Впрочем, Мэгги она об этом никогда не скажет – даже под дулом автомата. Довольно того, что она и так уже выставила себя в ее глазах полной дурой, расплакавшись в ответ на невинный вопрос, все ли у нее в порядке. И вообще, не стоит злоупотреблять добротой Мэгги, изливая ей по малейшему поводу душу.

– Ну-ну, успокойтесь, – заворковала Мэгги, видя, что Алекс вот-вот расплачется. – Я понимаю, вам тяжело. И как жаль, что я ничем не могу вам помочь.

– Уже помогаете, – заверила ее Алекс, вынимая из коробки очередной бумажный носовой платок. – Но вы лучше мне не сочувствуйте, иначе дело кончится тем, что мне станет саму себя жаль.

Мэгги усмехнулась и пододвинула к ней печенье.

– Спасибо, – ответила Алекс и посмотрела на часы. – Ой, мне пора. Без четверти одиннадцать мне забирать одну маленькую девочку с Норт-Хилл, и я не хочу опаздывать.

– Нет, конечно, – согласилась Мэгги. – Просто хочу сказать вам: если вдруг у вас возникнет желание поболтать, я всегда к вашим услугам.

– Вы опять пытаетесь меня утешить, – сказала Алекс сквозь слезы.

Мэгги закатила глаза.

– Все, довольно реветь! – приказала себе Алекс. – Какая все-таки дурацкая привычка!

И тотчас обернулась, услышав, как щелкнул дверной замок.

– Это Энтони, – сказала Мэгги и крикнула: – Мы здесь! Кстати, давайте я заверну вам несколько печений для вашей маленькой девочки. Как, по-вашему, она любит печенье? Забыла спросить, сколько ей лет?

– Три.