Анна Князева - Убийство в декорациях Чехова

В костюмерную Лионелла пошла вместе с актрисой Костюковой.

В комнате, где стояли раскройный стол и три швейные машинки, их встретила костюмерша Тамара – бойкая пятидесятилетняя женщина. Она сняла мерки с Костюковой, и та быстро, словно ощущая свою вину, ушла.

Проводив ее взглядом, костюмерша чуть слышно проронила:

– Теперь нескоро отмоется…

– От чего? – поинтересовалась Лионелла. – Она же ни в чем не виновата.

– Виновата не виновата, Кропоткина погибла из-за нее.

– Если бы не погибла Кропоткина, погибла бы Костюкова. Ей просто не повезло.

– Артисты – люди злые, будут травить. – Тамара сняла с шеи сантиметровую ленту и обхватила ею грудь Лионеллы, потом – талию и бедра. – У вас идеальная фигура.

Лионелла усмехнулась:

– Еще добавьте: для вашего возраста. Кстати, какой у меня объем бедер?

– Девяносто три сантиметра. – Тамара взяла листок и записала в столбик все измерения.

– Слышала, что Костюкова часто болеет, – сказала Лионелла.

– Болеет не она, а ее дети.

– Она замужем?

– За местным бизнесменом.

– Богатый человек?

– Не так чтобы слишком, но, судя по машине, квартире и двум загородным домам, на хлеб с маслом хватает.

– И что же… – Лионелла замялась. – В театре у нее нет любовника?

Тамара отмахнулась:

– Какое там! Спектакль только закончится, Костюкова – сразу домой. Еще другие не переоделись, а она уже несет костюмы на склад.

– А мне сказали, что она и Кропоткина не поделили любовника.

Тамара замерла, словно прислушиваясь, потом переспросила:

– Костюкова и Кропоткина?

– Да.

– Быть такого не может.

– Почему?

– Кропоткина спала со всеми подряд. Но Костюкова… Нет. Я про такое не знаю!

– Вот вы говорите, что Костюкову будут травить… Ее не любят в театре?

– А за что ее любить? Дома, дорогая машина, муж, двое детей. – Тамара оглядела Лионеллу. – Думаете, вас очень любят?

– Я здесь недавно. Меня любить не за что.

– На вас кофточка за двадцать тыщ и туфли – за пятьдесят.

– Кропоткину тоже не любили?

– Ну, это другое дело… – заметила костюмерша.

– Другое – это какое?

– Она же была злая как собака. Да что я говорю… Вы сами с ней поругались.

– Вы обо всем знаете! – воскликнула Лионелла.

– А что вас удивляет, дорогуша? Мы с вами в театре работаем.

– Значит, вы считаете, что у Костюковой и Кропоткиной не было ссор?

– Откуда мне знать?

– Ну вы же сами только что говорили.

– Кропоткина с любым могла поругаться. Однажды ударила на сцене артиста Строкова.

– За что?

– С трех раз догадайтесь.

Лионелла предположила:

– У них была связь?

– Перепихнулись несколько раз, но Строков вернулся к Петрушанской.

– Как интересно. Петрушанская и Строков женаты?

– Ах, Лионелла Павловна, не смешите меня, пожалуйста. У Петрушанской муж-профессор. У Строкова есть жена.

– Я поняла: они просто любовники.

– Приехали вместе после театрального училища и уже тогда крутили любовь.

– Кто бы подумал…

– А я видела ваш фильм про Варвару Воительницу.

– Понравилось?

– Очень! Особенно там, где вы в кольчуге и на коне. Костюмы очень тяжелые?

– В кино много бутафории. – Лионелла подошла к закройному столу и взяла рисунок костюма. – Что это?

– Ваши платье и шляпка.

– Кто рисовал?

– Ольшанский. В театре все говорят, что у вас с ним любовь. Это так?

– От вас ничего не скроешь…

– Простите, что брякнула, не подумав, – извинилась Тамара.

– Прощаю. – Лионелла положила рисунок на место. – Я еще нужна?

– Нет. Мы закончили.

Лионелла вошла в декораторскую, рассчитывая увидеть Кирилла на галерее под потолком. Но он стоял внизу на гигантском куске ткани и рисовал кистью величиной со швабру.

– Кирилл! Можно?

Он оглянулся:

– Стой там. Сейчас подойду. – Кирилл сделал несколько мазков и, оставив кисть на ведре с краской, медленно подошел к Лионелле.

– Видела эскиз моего платья, – нерешительно проговорила она.

– И что?

– Очень понравился.

– И ты пришла сюда, чтобы это сказать?

– Не только.

– Что еще?

– Не хочу потерять твою дружбу.

– Нельзя потерять то, чего нет. – Кирилл недовольно огляделся. – Послушай, мне надо работать.

– А я считала тебя другом, – сказала Лионелла.

– Дружба – это не про нашу историю. Я любил тебя, Машка. А теперь давай… – Он махнул рукой в сторону двери. – Уходи!

На лестнице Лионеллу догнал следователь Митрошников: