Александр Райн - Тюрьма мертвых

– А… А как же я? Как мне выходить наружу?

– Я бы вообще не советовал вам передвигаться по тюрьме без сопровождающего.

– В каком это смысле без сопровождающего? Я что, тут в роли заключенного?!

– Нет, вы здесь по найму, я же уже объяснял. Это тюрьма, здесь своя специфика, поэтому ваш ценник и проходит.

«Интересно, сколько еще раз он ткнет меня в этот ценник?»

Спустя поворотов десять-пятнадцать мы наконец вышли.

В тюрьме я был впервые, но почему-то все мне представлялось совершенно иначе. Мы находились в действующем крыле. Стены были полностью изрешечены металлическими прутьями – от пола и до самого потолка, в несколько рядов. Как бы иронично это ни звучало, но сравнить это все можно было с многоэтажным домом. Камеры находились вплотную друг к другу, разделенные лишь несущими кусками стены по бокам, сверху и снизу. Дурацкие светильники еле освещали помещение, глазам приходилось подолгу привыкать, чтобы разглядеть что-либо. Лишь какие-то темные силуэты и редкие движения в камерах говорили о том, что заключенные там есть.

Тишина стояла такая, что я слышал собственное дыхание. Лишь редкие звуки разбивающихся о бетон капель воды отражались от стен и разлетались по всему помещению эхом. Депрессивная обстановка; мне начало казаться, что в этой атмосфере даже дышать тяжело.

«За какие преступления попадают сюда?»

– Идемте, незачем останавливаться. Нам сюда. Вот, проходите, садитесь.

– Что это?! Рельсы?! Здесь?!

«Вы, блин, серьезно?»

– Тюрьма очень большая, вы же сами видите, передвигаться по ней приходится таким образом, привыкнете.

«Я боюсь представить, что же дальше».

Железная дорога начиналась прямо в крыле. В одной из стен был вырезан проем, из которого тянуло сквозняком и сыростью; у его подножья стояла небольшая шестиместная вагонетка вроде тех, что на американских горках. Никакого руля или его подобия, только очередное кодовое устройство. Мы сели, инженер вдавил несколько кнопок – поручни с шипением опустились, затем еще комбинация – впереди загорелся луч света; очередное нажатие – и вагонетка, издав противный скрип трущегося друг о друга железа, тронулась с места. Наконец мы не шли пешком. Дикая усталость ломала все тело: ноги гудели, руки отваливались, но зато сонливости как не бывало, ее пересиливало нахлынувшее любопытство. Я был в настоящем шоке.

«Так не бывает, я уверен, так в обычных тюрьмах не бывает».

Мы снова погрузились в тоннель, но на этот раз он был огромен, напоминал метро. Вдоль стен тянулись неоновые змейки, целыми рядами они уходили вглубь, подсвечивая все вокруг тусклым зеленоватым светом. Снова на пути попадались развилки. Пути расходились и сходились, этот лабиринт не заканчивался, мне казалось, что вот-вот откуда-нибудь вырвется Минотавр и перевернет наш маленький состав. По моим прикидкам, тюрьма была размером с небольшой городок. Скорость вагонетка развивала неслабую, из-за чего глаза без конца слезились, а в ушах стоял шум. Вдалеке показался лучик света, с каждой секундой он приближался, становясь все больше. Когда луч был совсем рядом, я прищурился, чтобы разглядеть, что это такое. Навстречу нам, стуча колесами по рельсам, ехала точно такая же вагонетка, заполненная пассажирами. Это были заключенные, я узнал их по робам вроде тех, что носили местные строители. Они промчались мимо нас, совсем рядом, буквально за секунду, взъерошив волосы и слегка качнув наш состав потоком встречного ветра.

Торможение было резким, со скрипом, в лучших традициях каруселей. Все вокруг напоминало станцию метро. Поручни поднялись вверх, и, поднявшись, мы ступили на длинную платформу. Мне даже понравилось это путешествие, по телу шли приятные адреналиновые вибрации.

– К утру-то хотя бы доберемся?

– Я понимаю, что много времени уходит на дорогу, но по-другому, увы, никак. Здесь все сделано так, чтобы заключенный не имел ни малейшего шанса выбраться. Тюрьмы совершенствуются каждый год, усиливаются, становятся более сложными, и все равно находятся такие, кто пытается сбежать.

– Сбежать отсюда? Как это вообще возможно?

– Невозможно, но когда у людей в запасе вечность, – тут он на секунду замолчал, словно осекся, лицо приняло задумчивый вид, – я имел в виду, пожизненный срок, то терять им, по сути, нечего; единственное, что им остается, – это смириться либо попробовать сбежать.

– Мне что, нужно бояться?

– Нет-нет, это крыло еще не запущено. Даже если каким-то чудом кому-то удастся сбежать, в чем я серьезно сомневаюсь…