Татьяна Луганцева - Сходняк снежных лавин

– Ты сначала говорила, что падающая вода – это волосы принцессы.

– Ошиблась! Волосы ее – облака. Они всегда пышные и мрачные над той скалой. А вот тоненький водопад – слезы. И возле него со скалы ни разу не упал ни один камень, не погиб ни один человек. Принцесса словно дает прикоснуться людям к ее слезам. Здесь даже есть традиция: молодожены должны испить по глотку из Серебряной струйки, что придаст верности их браку. Делается это перед свадьбой, вроде как для проверки.

– Кто неверный, умрет от отравления? – уточнила Яна.

– Бывало и так: прямо перед свадьбой что-то раз, и разладится! Поэтому не все пары рискуют испить слезы Мариэлы. Так ее звали, ту несчастную принцессу. А ты что рот раскрыла? Что делать-то? Не сходится на тебе тулупчик-то! Потому что именно за стройность и изящность норвежцы прозвали Эмилию Серебряной струйкой.

– Я бы ее назвала так за весьма переливчатый голосок. Может, его просто не застегивать? Ведь оно должно быть на мне, иначе мы его не пронесем!

– Да уж… Я-то точно его не натяну даже на затылок. Но ты в нем не сможешь дышать! Шевелиться тоже не сможешь!

– А я… потихоньку. Пройдем и сразу же начнем искать, где она прячет свой чемоданчик. Вернее, конечно, мой.

– У тебя есть план?

– Мне надо будет найти Артура и разыграть ложное помрачение рассудка. При этом главное – не переиграть. А у меня не всегда получается.

– Охотно верю. Ты же прям как я – огонь! У таких женщин просто взрывной темперамент, и если он взрывается, то может покалечить стоящих вокруг.

Яна рассмеялась.

– Тихо! Не ржи, как лошадь, платье треснет! – забеспокоилась Татьяна Павловна.

Цветкова посмотрела на свое отражение в зеркале и почувствовала себя, словно в комнате смеха. Сразу было видно, что платье предназначалось не для нее. Черные оборочки на белом платье выглядели на ней весьма траурно, а не пикантно. Рукава были коротки, подол являл миру худые щиколотки. И даже брильянты смотрелись смешно на общем фоне.

– Да… Если наш план провалится и меня повяжут прямо в этом многомиллионном платье, то моя горькая судьба перекроет судьбу Мариэлы. А поток моих слез уж никак не будет называться струйкой.

– Я с тобой в тюрьму пойду. Я своих не бросаю! – заверила ее Татьяна Павловна с печатью героизма на лице.

– Меня греет эта мысль… Помоги, пожалуйста, надеть туфли, мне ведь особо и не нагнуться.

Профессорша выполнила просьбу. Яна еще раз с ужасом глянула на себя в зеркало и мысленно перекрестилась.

– Давай, Таня, драпируй теперь!

Таня тоже пребывала в состоянии внутреннего возбуждения. Из сумок, доставленных из магазина, она достала ярко-красную, просто алую ткань, натуральный шелк, и принялась обматывать фигуру Яны, словно древнеегипетскую мумию бинтами.

– Сейчас утянем… Не волнуйся, сейчас замотаем и все скроем… – бормотала, трудясь в поте лица, Татьяна Павловна.

– Фиксируй булавками, – подстегивала ее Яна. – Эх, просчитались мы…

– В чем?

– Свадебное платье из твердых кружев, вон как топорщится, и легкий шелк не закрывает его никак.

– Стянем, у меня руки сильные. Когда елку новогоднюю срубают, к стволу прикручивают ее раскидистые лапы, просто в струнку связывают. И мы тебя запакуем так же и повезем, словно в Кремль.

– Что-то я бояться начинаю… – честно призналась Яна.

– Здравствуйте, приехали! Знаешь первое правило охранников? Они по лицу вычисляют, зачем человек пришел. А если мы свой страх не скроем, по нам с тобой что будет видно? Что мы пришли принцессу грохнуть? И так ты будешь выглядеть странно, а тут еще выражение лица…

– Вот видишь! – перебила ее Цветкова. – И ты говоришь, что я буду странно выглядеть!

– А ты что хотела? Напялить пышное свадебное платье, которое еще и по размеру катастрофически мало, сверху всю красоту затянуть тонким шелком, и чтобы красиво и элегантно было? Я думаю, некоторая странность все же будет присутствовать.

– Этого я и боюсь, – вздохнула Яна.

Но ее преображение продолжалось, словно бабочку обратно закатывали в кокон.

Процесс преображения длился очень долго. В итоге госпожа Цветкова увидела себя в зеркале и ужаснулась. Все ее худшие ожидания были побиты. Получилось, что у нее худенькое личико и тонкая шейка, переходящая в какое-то несуразно большое и весьма не гармонирующее с ней тело. Этакая беременная гейша. Причем беременная во всех направлениях. И было понятно, что еще к тому же чертовски неповоротливая.

– Таня, по-моему, сразу ведь видно: со мной что-то не так. Словно я проношу с собой несколько килограммов оружия или наркотиков, если не того и другого вместе. Разве же это нормально?