Татьяна Луганцева - Сходняк снежных лавин

Яна не на шутку испугалась. Но вовремя вспомнила, что у нее медицинское образование, и рванула к собутыльнице. Но удары ее кулачка по спине Татьяны Павловны были как мертвому припарка. Крупная дама продолжала умирать просто на глазах.

И тогда, войдя в состояние аффекта, Яна попыталась приподнять ее, охватив под грудью сзади, применив прием, знакомый не столько по мединституту, сколько из кино. Но даже при сильном желании спасти женщину у нее ничего не получилось. Волна отчаяния накрыла Цветкову с головой – тем более что Татьяна Павловна повалилась на пол и забилась в конвульсиях, – и закричала: «На помощь!»… буквально в лицо ворвавшемуся в комнату Артуру. Тот бросил поднос, с которым пришел, на стол и кинулся к умирающей. Дальше Яна стала свидетельницей невиданной картины. Зарецкий, не обладавший мощной фигурой, перевернул огромную женщину вниз головой, держа за ноги, и протряс ее довольно-таки легко. Татьяна откашляла и – задышала.

– Вот ведь черт, не в то горло кусок шашлыка попал. Чуть не умерла! – пояснила она оторопевшей Яне, сидя на полу и пытаясь прийти в себя.

– Как вы? – обратился к ней встревоженный Артур.

– Ничего, раздышалась… Яна, я же говорила тебе, что он – ангел! Артур, мальчик мой, ты спас меня!

– Я старался, – расслабился Зарецкий, улыбнувшись.

– Действительно, вовремя явился, – не могла не согласиться московская гостья, вытирая холодный пот со лба.

– Ты ушла голодная, и я приготовил для тебя целую рыбу, – пояснил свое появление Артур, поняв, что угроза для жизни Татьяны Павловны миновала.

– Добрые люди меня уже накормили, – молвила слегка растерявшаяся Яна.

– Вот спасибо! Вот молодец! Сам готовил? Какой красивый лосось! Вот ведь удружил! – перекрыла ее реплику своим громовым голосом Татьяна Павловна. – С нами посидишь?

– С удовольствием, – кивнул хозяин замка и нобелевский лауреат.

– А тебя больше никто не ждет? – решила уточнить Цветкова, смотря на него в упор.

– Нет.

– А как же принцесса? Она съела мою порцию рыбы? Не подавилась? – продолжала уточнять Яна, улыбаясь.

– Эмилия ушла отдыхать.

– К себе в покои?

– В наши совместные покои, – поправил Артур. И спросил: – Я не совсем понимаю, ты за что-то злишься на меня? Я в чем-то виноват?

Тут уж настало время смущаться и тушеваться Яне.

– Н-нет… Извини, веду себя как свинья… А ты – как радушный хозяин. Присоединяйся к нам… если хочешь.

– Конечно, хочу, – сказал Артур и присел за небольшой столик третьим.

Мозг Татьяны Павловны, видимо, все-таки подвергся кислородному голоданию, потому что она отдала свой стакан Артуру, пояснив:

– Третьего нет, сама буду пить из бутылки. Что-то горло саднит!

Сказано – сделано. Дама приложила бутылку к губам, заправски запрокинула голову и не то чтобы сделала пару глотков, а просто допила ее залпом всю, до последней капли.

– Хорошо! Сухость ушла! – Женщина оторвалась от бутылки и посмотрела на Яну, затем на Артура. Потом опять на Яну и снова на Артура…

– Красивая пара…

Яна перевела глаза на Зарецкого, выглядевшего несколько бледным, и нашла в себе силы остаться прежней (имеется в виду расцветка щек).

– Она слегка выпила, – пояснила Цветкова. – Да и я слегка… тоже.

– Понимаю. Людям надо иногда расслабляться, – кивнул Артур. – Я зашел пригласить тебя на бал. Завтра Эмилия во дворце дает бал…

– А мне-то что там делать? – даже испугалась Яна.

– Я приглашаю.

– Глупость какая-то… Не люблю я никакие балы. Да и танцевать не умею. А от твоей Эмилии, прости, у меня болит голова. И сделай скидку, что я выпила и сама не знаю, что говорю.

– А я бы пошла… – прокашлялась Татьяна, корча гримасы Яне, которые должны были означать, что та – конченая дура.

– А я и вас с друзьями приглашаю, – сказал Артур и выложил на стол какие-то бумаги, словно в турагентстве. – Вот здесь адрес, где и во сколько. И мой телефон, если ты передумаешь… Телефон все равно понадобится – в любое время дня и ночи обращайся по любому вопросу. Обязательно помогу.

– Хорошо, если что – обращусь. По всякой ерунде отвлекать не буду, – ответила Яна и решила попробовать лосося, очень аппетитно выглядевшего.

– А чему бал посвящен? – поинтересовалась Татьяна Павловна.

– Нашей с Эмилией помолвке, – ответил Зарецкий, и женщина снова закашлялась. – Она собирается своим подружкам даже платье свое показать… Его заказывали в Европе, у него по подолу бриллианты нашиты. Во всяком случае мне так было сказано, а вообще – не знаю.