Федора Кайгородова - Лекарство доктора Сажина

— Мне больно! Мне очень больно! За что? Ну, за что? Господи! Что я сделала?

Металлическая сетка легко звенела в такт ее словам. Но он так и не пришел. Он не вернулся. Он не понял, что это конец. А может быть, он хотел этого?

Вика спала крепко и без сновидений. Как спал Борис, мы не знаем, но догадываемся, что у людей с нечистой совестью сон чуток и тревожен. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что такие люди страдают не меньше, а может быть, даже больше.

Утром она проснулась рано, очень рано. Часов не было, телефон сел. Солнце все так же неотвратимо трудилось на нелегкой северной ниве. Но по тому, что роса упала на травы, а комары перестали жужжать, Вика поняла, что наступило утро. Очень хотелось пить. Вика повернула пересохший кран, и ржавая вода полилась в раковину. В лазарете оказался даже унитаз со сливным бачком, чему Вика удивилась, потому что знала, что дети ходят в туалет на улицу.

Она нашла и чайник, и остатки кофе. Аппетит проснулся зверский. Но все равно есть их бутерброды Вика бы не стала. Наскоро попив пустого кофе и торопясь отсюда скорее уйти, девушка перелезла через забор и быстро пошла прочь от лагеря, так много принесшего ей разочарований.

Ее кроссовки сразу промокли. Но на душе было легко и свободно. Она навсегда уходила из мира лжи, такого уютного для некоторых и такого невыносимого для нее. Этот мир душил ее своей жесткой запрограммированностью, своим тупым снобизмом.

— Ну и черт с ним! — крикнула Вика и послушала себя.

Несмелое эхо ответило легким дискантом «…с ним, с ним, с ним…»

— Да, с ним! — еще сильнее крикнула Вика.

— С ним… — уже увереннее ответило эхо.

И она запела. Она знала, что здесь на много верст вокруг никого нет, и пела громко и заливисто, размахивая желтой соломенной шляпой.

Вот такой отчаянной ее и увидел Станислав Громов. Он сидел на вершине сопки, наблюдая, как рождается день, как плавно он перетекает из ночи. Ему нравились эти суровые безлюдные места, наполненные самобытной соленой древностью. Вдалеке синеют озера. Под ногами — крутой обрыв. Слева — дорога. По ней идет человек. Это мгновение не повторится никогда. В пять утра по дороге среди затерявшихся сопок идет человек? Стас разглядел женскую фигуру.

Размахивая шляпой в такт песни, она поет о чем-то своем, личном. Эти сопки, этот березовый лесок, эта горная речка — она так похожа на них: она свободна, как они, она также бесстрашна.

Стас некоторое время наблюдал за девушкой с вершины небольшой сопки, пытаясь понять, как она здесь очутилась: в такое время суток и в таком пустынном месте. А Виктория после пережитой ночи ничего не боялась, она ощущала небывалый подъем, прощаясь с прошлым, так ей казалось. Если бы она знала, что впереди еще не одна страница разговоров, укоров, сопротивления…

— Я — твой хозяин! Я — твой хозяин! — настойчиво повторял четырехлетний мальчуган, мельтеша перед мордой огромного водолаза. Тот лениво отворачивался от мальчишки, как от надоедливой мухи, но с места не сходил, видимо, ему тоже нравилась игра в хозяина.

— Ромочка! Зачем ты это говоришь собаке? — раздался мягкий интеллигентный голос.

— Чтобы она меня слушалась! Вот смотри, бабушк! Черри, подай лапу! Видишь, не подает. Это она меня за хозяина не признает.

Бабушка, улыбаясь, смотрит на внука. Старый мудрый пес тоже снисходительно поглядывает на забавного ребенка.

Рома вскоре оставил прежнее занятие и стал покушаться на бабушкины обои, пытаясь запрыгнуть на стену.

— Роман! Угомонись ты! Куда только смотрят твои родители! — возмущалась для порядка бабушка.

— Я — Джеки Чан, я уже почти на потолке! — кричал Рома.

А вскоре малыш стал охотником джунглей, начесав Черри косматую гриву и выдавая его за льва. Копьем стала лыжная палка, которая нашлась в бабушкиной кладовке. Рома махал палкой перед носом собаки, пытаясь подвигнуть ее к нападению, но Черри невозмутимо улегся на свою лежанку в прихожей и нападать по-видимому в ближайшее время не собирался.

Внезапно пес поднял голову и навострил уши.

— А-а! Идет кто-то! — бабушка уже открывала дверь.

— Вика! Что так рано? Мы тебя и не ждали. Что ж не отдохнула денек с Борисом?

— Да так, мама! Не получилось…

— Поссорились? И чего вы все не поделите. А кстати, будет он забирать Рому на второй сезон с собой? На первый, говорил, что ему надо в коллектив влиться. Влился?

— Еще как влился!

— Ну вот пора и Романа взять! — как будто не заметив иронии, сказала бабушка.