Федора Кайгородова - Лекарство доктора Сажина

Сажины жили на девятом этаже, две их лоджии выходили на улицу. Это был необычный дом, составленный из блоков. Если положить его плашмя, то получились бы ступеньки. Квартира Сажиных была как раз на стыке — одна лоджия выступала вперед, другая пряталась в другом блоке. Саша не раз видел крышу дома из кухни этой квартиры.

Сообразив, что надо просто забраться на крышу, Саша вошел в подъезд и доехал до девятого этажа. Усмиряя колотившееся сердце, почему-то на цыпочках, Саша прошел выше и оказался перед закрытой дверью, которая вела в лифтерную и на крышу. Осторожно подергав замок, юноша увидел, что дужка только вставлена, но не защелкнута. Он вынул замок и, пройдя мимо кабины лифтерной, очутился на крыше. Как здесь хорошо! Какой простор! Саша вдохнул пряный июньский воздух, и у него закружилась голова.

Юноша сел на высокий бордюр и заглянул в кухню. Там никого не было, но горел свет. На плите кипела кастрюля. Через несколько минут вышла Ирина и, помешав в кастрюле, встала у окна. Задумчивая девочка с карими глубокими очами. Прошел день, а Саша ничего не узнал о грозящей ей опасности.

Глядя на вечереющий город, он задумался. Вот такие же очи были у его Леночки. Такие же бездонные. Он не уберег ее…

— Я купаюсь в тебе, как в озере, — говорила она. — Я так счастлива и так боюсь спугнуть свое счастье.

— Ты знаешь, Кузя, — это прозвище осталось у него со школы, — мне хочется написать роман о любви, о настоящей большой любви!

— Обязательно напишешь! — уверял он.

— А вдруг не успею? — неожиданно сказала она.

— Что не успеешь? — вдруг испугался Саша.

— Роман написать…

Это было прошлым летом, и она не успела… Они оба только что закончили институт. Они мечтали. О науке, о будущем. Они спорили до хрипоты и пели песни у ночного костра. Они думали, вся жизнь впереди, и собирались пожениться.

Иногда Саше становилось страшно — такой она была светящейся. Как звездочка. От чего?

— От счастья, глупый, от счастья! — Леночка трепала его за чуб и смеялась.

Неправда! Она всегда такой была. Как светлячок! Чистый, ясный светлячок. Даже в детстве. Однажды Сашина бабушка случайно обронила — а Сашка совсем маленький был, а запомнил — «Такие долго не живут!» Он не знал еще тогда, как это для него важно, а запомнил.

Словно стремясь уберечь от жестокого мира, он обнимал ее внезапно, а к горлу подступали слезы.

— Ты чего? — говорила Леночка.

— Да так, взгрустнулось…, — шутил он.

Она была ранима и часто, отравленная пошлым словом, пряталась на его груди. Он ничего не говорил. Он гладил ее по голове. Она успокаивалась и снова глаза лучились яркими звездами.

— Ты, как вода! Кузя смешной мой! Я искупаюсь и снова чистая…

— Ты и так чистая.

— Нет, душа тоже пачкается, — убежденно говорила она. — Ты не поверишь, но я многое знаю про жизнь!

— Откуда?

— Не знаю! Например, что людям с незапятнанной душой легче жить, радостнее, что ли…

— А надо, чтобы радостно было?

— А как же? — удивлялась она. — Я сознательно ищу радость. Это моя религия! Я люблю ощущение полноты жизни, словно летишь и дышишь-дышишь — не можешь надышаться. Может быть, я просто люблю жизнь? Может быть…

Сидя на пустынной крыше, Саша вспоминал. Неправда, что мужчины не плачут. Они плачут, только чаще — беззвучно, так сейчас Саша и плакал. Впервые после ее смерти. Это боль выходила — застарелая, как засохшая лепешка. Крошилась в мелкие ломти и выходила горячими слезами. Пустынная крыша никак не отзывалась.

Прошлым летом они с Леночкой разбились на мотоцикле. Вот он выжил, а она… Мир опустел для Саши Кузьмичева, он сузился до размеров лаборатории. Все свое свободное время он проводил там.

Вскоре в доме Сажиных погал свет, Саша подождал еще немного. Тихо. И отправился домой.

Поезд остановился на станции Африканда.

— Откуда у заполярной деревушки такое странное название? — спросил Станислав Громов, ни к кому не адресуясь.

— Я слышал, что первые поселенцы здесь сильно замерзли, — ответил пассажир с нижней полки, которого Стас еще не видел, так как проспал весь вчерашний день.

Второй день Стас слушал ритмичный стук колес, который так или иначе привел все мысли в порядок. Слишком много загадок появилось в последнее время, и все ниточки тянулись к дому Сажиных. Даже сама командировка! В чем тут дело? Что-то происходит, но что? Стас решил подождать, а время все прояснит. Громов был благоразумен, и с этим ничего не поделаешь. Он успокоился, но заснуть не мог. Вероятно, он переспал накануне. Пришло время ночного покоя, но непривычный свет не давал уснуть.