Сергей Царев: Предательство. Последние дни 2011 года

— Мама, представляешь, Дед Мороз приходил, — громко сообщила Наташа, когда вернулась мама. — Он торопился, оставил подарки.

— Наверное, в следующий раз он обязательно тебя дождется, — предположила улыбающаяся Татьяна Александровна, поглаживая ее по голове.

Сергей Георгиевич не любил поездки в предновогодние дни — бесконечные пробки, нервные водители, поэтому продукты, шампанское и все другое, необходимое для длительных новогодних каникул, приобреталось заранее, чтобы максимально исключить перемещения перед Новым годом. Необходимость поездки на работу его расстроила, но утешало то, что после сдачи отчета ему — научному консультанту — не надо будет там появляться до окончания новогодних каникул.

Татьяна Александровна заметила, что Сергей Георгиевич огорчился, узнав о предстоящей поездке дочери, поэтому постаралась его успокоить:

— Не волнуйся, ты же знаешь, как аккуратно она водит машину.

— Знать-то знаю, только на дорогах бардак, можно застрять.

— Да, вчера Антон четыре часа добирался до дома.

— Когда он собирается к нам в деревню?

— Тридцать первого утром у него поставка, отправит фуру и приедет.

— К вечеру доберется, — заключил Сергей Георгиевич. — Я и Наташа уезжаем, тебе не трудно будет одной остаться с Мариком?

— Нет, обед вчера вечером приготовила, а с ним теперь легко — больше стал самостоятельно играть.

— Нам бы дождаться, когда он заговорит, вокруг все девочки его возраста уже начали говорить.

— Заговорит, не волнуйся. Еще устанем от его болтовни, — успокоила Татьяна Александровна. — Мальчики позже девочек начинают говорить, к трем годам обычно они восполняют пробел. Не забывай, Марику только год и девять месяцев.

— У меня такое ощущение, что он знает слова, но не хочет говорить — и так его понимают, — предположил Сергей Георгиевич.

Татьяна Александровна ничего не сказала, только улыбнулась, возможно, что она что-то вспомнила.

— Пойми, она — ребенок, задала вопрос и забыла, а ты пытаешься ей научно ответить, — Татьяна Александровна пыталась успокоить мужа.

— А как? Ребенок задал вопрос, а я должен промолчать?

Проблема назревала несколько дней. Наташа, маленькая егоза с голубыми глазами и пышными вьющимися светло-русыми волосами, рано стала говорить. Радость родителей быстро улетучилась, когда она в четыре года стала задавать каверзные вопросы. Это был нескончаемый поток, а ответы не всегда поспевали за вопросами. Сложность заключалась еще в том, что Наташа, подобно губке, умудрялась впитывать все разговоры взрослых, все, что сообщал телевизор. Потом делались выводы и задавались вопросы. При всем непререкаемом авторитете отца ответы, которые не соответствовали ее выводам, принимались скептически. Хуже обстояло дело с ответами, которые не соответствовали заключениям детей, которые были старше ее и в особом авторитете. К ним относилась и Лика, которая была старше Наташи на два года.

Когда Сергей Георгиевич гулял с Наташей вдоль набережной реки Кура, она как-то подозрительно спросила:

— Почему Кура такого цвета?

Цвет воды Куры всегда был коричневым, от светло-желтого до темно-серого оттенка в зависимости от времени года. Но вопрос показался подозрительным, особенно тон, которым он был произнесен. Следовало предполагать, что ответ она знала, а Сергею Георгиевичу предстояло доказать, что он его тоже знает.

— Кура к нам течет издалека, — начал объяснять Сергей Георгиевич, — по дороге в воду попадает много земли, глины и песка, поэтому она такого цвета.

Наташа выслушала ответ отца, сделала паузу, словно сравнивала его с чем-то, а потом высказала свое мнение:

— Нет…

— Почему нет? — возмутился Сергей Георгиевич.

— Потому, что чистая вода попадает в Тифлисское море, — уверенно, четко произнося каждое слово, сообщила довольная собой дочь. — А грязная вода течет к нам.

Ловушка захлопнулась. Тест был провален. Осталось только немного скрасить ситуацию:

— Не Тифлисское, а Тбилисское море, и не море, а водохранилище.

Но Наташа никак не отреагировала на последнее замечание отца. Сергей Георгиевич по Тифлисскому морю быстро определил, что это мнение Лики — ее мать часто Тбилиси называла по-старому — Тифлис. А насчет моря — это, очевидно, Рудик, отец Лики, поспособствовал.

Через минуту Наташа носилась по набережной, ее не интересовала ни Кура, ни цвет ее воды, ни море, куда уходит чистая вода. Надо было найти киоск, где продавали мороженое, и аккуратно подвести к нему отца и уговорить его купить вторую порцию.