Агата Кристи - Неоконченный портрет

Роману предпослано письмо «автора», который не писатель, а художник, к тому же из-за ранения, полученного на войне, бывший. Ну какие к нему могут быть претензии если он допустит какой-то промах. Однако Агата, она же Мэри, зря беспокоилась: роман получился и занимательный и психологически очень тонкий. Он пронизан ностальгическим чувством по счастливому безмятежному детству, выпавшему на удивительную эпоху — рубеж веков. Один стиль жизни — обеспеченный, размеренный, казалось бы, незыблемый — клонился к закату. На смену ему надвигалось что-то неизведанное и грозное — мировые войны, революции, страшные социальные катаклизмы. Судьба Селии, героини «Портрета», — как бы предчувствие грядущих жестоких перемен…

Да простят меня ревнители строгого деления литературы на «серьезную» и «развлекательную», «большую» и, как бы поизящнее выразиться, «не слишком большую»! Когда я впервые читал «Неоконченный портрет», мне вдруг вспомнилась книга писателя, ну никак не сравнимого с Агатой Кристи — «Другие берега» Владимира Набокова. Понимаю, что совершаю страшный и непростительный для литературного критика грех, даже ставя эти два имени рядом… Но тем не менее… Детские годы были у них на нашу зависть прекрасные и счастливые, и писали они об этом каждый со своей тоской и болью…

Кристи уже умела придумать увлекательную интригу, создать запоминающиеся типы персонажей. Но в «Портрете» перед ней встает иная задача — раскрыть женский характер, да и еще во многом свой собственный или крайне близкий с точки зрения происхождения, воспитания, мировосприятия. Ей нужно раскрыть душу милой провинциальной английской барышни из высшего среднего класса, ничем в принципе не выделяющейся, безмятежной и сентиментальной, наивной и по-своему расчетливой, совершенно неподготовленной к жизненным невзгодам.

«Книги, которые она читала, жизненным невзгодам ее не научили». Так, увы, получалось не только у детишек из «обеспеченных» семей. Мы уже несколько поколений воспитывали в сознании того, что они сами или уж во всяком случае их дети будут жить почти в раю. Этот безудержный, но беспочвенный оптимизм, сталкивавшийся с суровой действительностью, давал закономерный печальный результат разочарования в себе самом и окружающих, стрессы, неврозы. В этом самом приземленном дидактическом смысле история Селии в высшей степени поучительна и для наших молодых людей.

Книга первая, являющаяся экспозицией дальнейшей истории, рассказана художником — повествователем, случайно встретившим Селию, готовую к самоубийству. Он сумел отговорить ее, удержать от этого страшного шага. И вот тут-то возникает новая загадка, которая, хотя нам никогда и не суждено ее разгадать, представляется еще более увлекательной. То, что Селия — второе «я» писательницы, совершенно очевидно. А рассказчик, сумевший так быстро и тонко понять Селию и спасти ей жизнь… Существовал ли он в реальности? Или же Агата Кристи сама и в действительности, а потом и в произведении сыграла и эту роль, умудрившись посмотреть на «себя-Селию» со стороны и удержав самое себя от рокового шага?

Безмятежная атмосфера детства и юности, психологическая «готовность» исключительно к счастью — все это, сформировавшее характер Селии, в одночасье рухнуло, подвергшись в общем-то банальным жизненным испытаниям. Но, быть может, эти ранние благополучные годы и дали героине и, позволим себе предположить, самой Агате Кристи силы, необходимые для того, чтобы выстоять. Ведь ни для кого не секрет, что именно детские впечатления в значительной степени и формируют будущую личность.

Основной корпус романа «Неоконченный портрет» по форме явственно напоминает традиционный для западной литературы XIX–XX веков «роман воспитания». Детство Селии совсем не похоже на детство нашего поколения, прошедшее в московских коммуналках и напоминающих колодцы проходных дворах, ни на детство наших отпрысков, выросших в однотипных домах-сотах, похожих как две капли воды детских садах, пионерских лагерях и школах. Чего уж тут смущаться, читаешь и завидуешь…

Дитя росло в любви и холе. Заботливые, внимательные родители, а также нянька, горничная и кухарка, у которой в любое неурочное время можно было получить что-то вкусненькое. Но обожавшие девочку взрослые не только баловали ее. Пожилая и добродушная няня рассказами о Боге, рае и аде, своими немного комичными запретами — «нельзя играть в крокет по воскресеньям» — закладывала в душу ребенка моральные нормы.

Читать дальше