Бентли Литтл - Возвращение

— Что это, по-вашему? — спросил Глен, вглядываясь в череп. Голос его звучал тихо; в нем чувствовалось благоговение или страх, а может, и то, и другое. — Эл рассказал о своей теории — о вашей теории — некоего катализатора, возможно, существа, ставшего причиной исчезновения индейских племен. Думаете, это он?

— Если хотите знать мое мнение как специалиста-антрополога, то я вынужден сказать, что у меня недостаточно данных для такого вывода и что, скорее всего, я не смогу дать определенного ответа на этот вопрос, сколько бы анализов ни проводил. — Он умолк и провел рукой по волосам. — Но если речь идет о внутреннем чувстве, моем ощущении … Да. Я думаю, это он.

Пейс помолчал, потом закрыл череп синим брезентом.

— Давайте я вам кое-что покажу.

Они вышли наружу. Пейс тщательно запер за собой дверь, затем вернулся в туристический центр, попросил рейнджера Стива никого не пускать к нему в лабораторию, пока он не вернется, и повел Мелани и Глена по начинавшейся за домом дорожке, вымощенной камнем; от туристов дорожку отделяла ржавая цепь с дешевой алюминиевой табличкой «Только для сотрудников». Они поднялись на невысокий холм, обогнули два открытых раскопа, в данный момент безлюдных, но явно рабочих. Впереди, на краю низкой, изъеденной эрозией горы с плоской вершиной, Мелани увидела небольшие руины без крыши.

Было жарко, и она пальцем смахнула пот с лица. Удивительно, но исчезнувший древний мир, который ее окружал, казался чужим и враждебным. Да, это история Соединенных Штатов, но Мелани чувствовала себя сторонним наблюдателем, не имеющим отношения к этим руинам и этим людям; она вспомнила слова Уоллеса Стегнера [5] Уоллес Эрл Стегнер (1909–1993) — американский историк, писатель, автор рассказов, преподаватель. , который называл прошлое своей страны «чужой археологией». И это правда. В Африке, Скандинавии или Азии люди могут углубиться в землю и найти кости и артефакты своих предков. И предков своих предков. И так далее. Вплоть до начала времен. Но не американцы. Даже до появления британцев это был континент, на который много раз приходили завоеватели, и земля хранит лишь останки погибших культур и исчезнувших цивилизаций.

Они добрались до развалин каменного строения, которое напоминало дом на одну семью. Это было странно. Мелани знала, что анасази жили в поселениях, похожих на многоквартирные дома, — соединенных между собой постройках, вмещавших целую деревню. До сих пор ей не приходилось видеть маленького дома, стоящего отдельно, не соединенного с остальными.

Она хотела спросить об этом Пейса, но тот уже входил в низкую, почти квадратную дверь; нырнув под деревянную притолоку, он оказался в комнате без крыши. Мелани и Глен последовали за ним.

Внутри стены из необожженного кирпича были гладкими; они на удивление хорошо сохранились в сухом пустынном климате. Стены покрывали рисунки — стрелы и дротики, угловатые птицы и примитивные, прямоугольные люди. Присутствовали и цвета — белый, коричневый и черный, — но раскрашены были только мелкие фигурки. Большие птицы и люди изображались схематично, и лишь головы и ступни у них были цветными.

— Насколько мы можем понять, это нечто вроде склада. Хотя непонятно, почему он расположен так далеко от других построек. Кроме того, для склада строение слишком маленькое, а рисунки указывают на «церемониальное назначение», — он виновато улыбнулся. — На самом деле мы не знаем, что это за строение. Можем только гадать.

Пейс шагнул вперед и показал на рисунки.

— Я хочу, чтобы вы взглянули на эту роспись, а потом сравнили с тем, что я вам покажу.

— На что нужно обращать внимание? — спросил Глен.

— Ни на что. Просто я хочу, чтобы вы запомнили стиль и технику, особенности примитивного искусства.

— Ладно, — сказал Глен.

Мелани подошла к правой стене, внимательно осмотрела рисунки и постаралась запомнить их, потом кивнула.

— Готово.

— Сюда, — Пейс провел их через еще одну маленькую дверь в длинную узкую комнату, где косые лучи утреннего солнца освещали многофигурную фреску на торцевой стене. — Мы не показываем это публике, — пояснил он. — По очевидной причине.

И действительно, такого наглядного изображения половых актов, как на фреске, Мелани еще не приходилось видеть. Это были не схематичные безликие фигуры с преувеличенными женскими гениталиями или гигантскими фаллосами, часто встречающиеся у примитивных племен с культом плодородия. На гладкой стене из необожженного кирпича были изображены чрезвычайно подробные и яркие сцены оргии, причем отдельные эпизоды заключены в черные рамки, как будто зритель должен смотреть на них через окно. В одном из «окон» пожилой мужчина стоял на пне, держа в руках пенис, и то ли эякулировал, то ли мочился в жадно раскрытые рты трех молодых женщин, лежавших на земле с раздвинутыми ногами. В другом необыкновенно толстая женщина стояла на четвереньках, а сзади нее сидела другая, более стройная, и ее лицо было погружено в ягодицы первой. Две женщины лизали эрегированный член лежащего мужчины. Мужчина совокуплялся с медведицей. Еще с десяток персонажей участвовали в самых извращенных половых актах.