Бентли Литтл - Возвращение

— Пора обедать! — прокудахтал Дивайн, и из-за его спины послышался смех остальных.

Подняв голову, Пейс увидел, что в яму заглядывает не только Дивайн, но также однорукая женщина и карлик. Авессалом и Джесси. Должно быть, женщину зовут Джесси. Одно из тех имен, которые могут быть и мужскими, и женскими. Но Авессалом — явно мужское имя.

Над краем ямы появилась еще одна голова. Маленькая девочка, по-прежнему сосущая палец.

Пейс понимал, что должен сидеть тихо. Беречь силы и не злить своих мучителей. Но все равно подпрыгнул и принялся отплясывать джигу.

— Маленькая девочка! С трещиной позвоночника! — пропел он на мотив песни «Сагино, Мичиган». — С трещиной позвоночника!

Смех смолк. Пейс не мог видеть лиц, только силуэты на фоне неба, но шеи и головы замерли, словно в гневе.

Он смахнул зловонную жижу со лба и щек, потом вытер ладони об оставшееся чистым место на брюках.

— Эй, долбаный карлик! — Он обращался к лицам наверху. — Ну что, волосы мумии не сделали тебя выше, а? А у тебя, дамочка, что-то не растет новая рука!

Пейсу было стыдно все это говорить — он совсем не так относился к тем, кому не повезло в жизни, был не так воспитан, — но его переполняла безрассудная ярость, и какая-то первобытная часть его натуры получала удовольствие от оскорблений, которые он выкрикивал.

Его взгляд остановился на черепе. Может, эта штука влияет на него, портит, толкает на не свойственные для него поступки? Вполне вероятно. Подобно плутонию, который остается радиоактивным не одну тысячу лет, мумия и череп сохранили свою силу. Ни он, ни Эл не имели представления, как их безымянное существо заставило исчезнуть целый народ, но сила этого существа сохранилась даже после смерти!

Может, именно поэтому у него не болят ноги. Он не чувствовал даже остаточной боли после удара бейсбольной битой.

Вниз полетел камень — его бросили, а не уронили. Пролетев в нескольких сантиметрах от лица Пейса, камень разбил большой кусок фарфора.

Они рассердились.

— С трещиной позвоночника! — пропел Пейс.

Следующий камень ударил его в плечо, так что хлынула кровь, но он сделал вид, что ему не больно.

Повинуясь неожиданному порыву, Пейс опустился на колени и молитвенно сложил руки.

— Боже, — нараспев произнес Пейс. — Услышь молитву раба твоего! Заклинаю тебя, обрушь свой гнев на Кристиансена Дивайна и всю его семью, на этих язычников, которые надсмеялись над Твоим даром. Пусть младший ребенок станет шлюхой. Пусть сосет не палец, а члены мужчин, сотен мужчин, пока ты не обречешь ее на самую мучительную смерть…

— Заткнись! — кликнул сверху Дивайн. — Не смей говорить такое! Не смей, сукин сын!

— А что до второй, молю тебя, пусть ее брат карлик оторвет ей другую руку и оттрахает этой рукой ее в зад на глазах отца…

— Заткнись! — взвизгнул Дивайн.

Но Пейс не останавливался. Этот придурок собрался держать его тут, пытать, попытается убить… Отлично — в таком случае Пейс сделает все возможное, чтобы отплатить старому ублюдку. Он почувствовал глубокое удовлетворение, когда Дивайн поспешно увел семью от колодца.

Убедившись, что они ушли, Пейс в изнеможении привалился к холодной каменной стене. Плечо сильно болело, одежда была в липкой жиже. Он не знал, который час — маленький кусочек неба в отверстии колодца не позволял определить положение солнца, — но, судя по ощущениям, было позднее утро. Становилось жарко и влажно — день обещал быть трудным.

Пейс посмотрел на череп. Он искал эту проклятую штуковину где только можно, намереваясь изучить ее, но теперь, когда у него появились время и возможность, всякое желание пропало.

Он боялся черепа.

Да, не слишком профессионально. Но пробыв с ним наедине — сколько, уже часов двенадцать? — Пейс изменил свое мнение. Конечно, он заберет череп с собой. Подальше от этого безумия, в свою лабораторию, где сумеет защитить себя от возможного воздействия, а потом вместе с командой других ученых и инженеров тщательно изучит образец, вплоть до молекулярного уровня.

Череп с ухмылкой смотрел на него. Его глаза выглядели странно живыми — маленькие закругленные части каждой глазницы отражали падавший сверху свет, вызывая неприятное ощущение, что череп наблюдает за ним. Пейс вспомнил свое первое знакомство с черепом в Чако, когда Мелани и Глен привезли его — ауру осознанной враждебности, которая от него исходила.

Исходила .

Подобно Элу, Пейс сначала думал, что череп преподнесет им ответы на все вопросы. Тщательное исследование снабдит их объективной, поддающейся количественному определению информацией. Теперь он в этом сомневался. В их теории всегда присутствовал сверхъестественный аспект, но только теперь Пейс осознал, насколько далека реальность от чистой науки.