Валерий Василевский - В поисках Шамбалы

Среди высоких гостей этой чисто мужской компании оказалось много знакомых: Борис Михайлович Нугзаров, руководитель очень успешного треста «Кававтострой», получившего недавно медаль на ВДНХ, его сотрудники Хоматхоев, Адельханов (они-то и контролировали строительство этого пансионата), был здесь известный врач Ираклий Давидович Топурия, возглавлявший Северокавказское зональное управление спецсанаториями Минздрава СССР, ему подчинялись курорты Кисловодска и Теберды… Тёмке показалось, что он очень похож на известного грузинского артиста, режиссёра и футбольного комментатора Котэ Махарадзе. Если не манерами, то уж разговорным талантом. Топурия, как старший в компании, стал тамадой.

Он был настоящий мастер застольных праздников, вёл стол мудро, с соблюдением всех кавказских обычаев и традиций. Марат с Артёмом иногда выходили в зал, спрашивали гостей, чем ещё их порадовать. Рассматривали незнакомых. Рядом с тамадой сидел неприметный с виду парень. Но ведь его сюда пригласили, значит, кто-то известный…

В конце застолья он попросил у тамады слово. Когда гость заговорил, Артёма будто током ударило: это же голос Владимира Высоцкого! Так вот он какой. Видеть человека, песни которого звучали повсюду, ему не доводилось. На телевидении Высоцкого не жаловали, а в Москву Артём еще не ездил, и в театр на Таганке не ходил.

Сказал Владимир всего несколько предложений о том, что бывал во многих-многих компаниях, но впервые никто к нему не обратился с просьбой спеть. Такое уважение дорого стоит. И поэтому вместо тоста он подарит песню. И запел:

Не сговариваясь, мужчины встали, и так слушали песню до конца. Оглушающая тишина и слёзы на многих лицах были лучшей благодарностью. Молча выпили водки – как пьют на войне солдатские «сто граммов». Высоцкий снова запел: «Мы вращаем Землю». И эту песню слушали стоя.

Так что самому Артёму петь не пришлось… Но не это знакомство было знаковым для его судьбы. А слова об Урале… На следующее утро он познакомился с человеком, который привёз Высоцкого в Теберду. Ему Высоцкий посвятил песню – «Был побег на рывок – наглый, глупый, дневной». Но узнал об этом Артём гораздо позже.

Утром следующего дня Артём поджидал во дворе машину с продуктами, которая должна была вот-вот подъехать.

– Мальчик, тебя, кажется, кличут Артёмом, это ты готовил вчера киевские котлеты? – спросил, подойдя, мужчина лет пятидесяти, лысоватый, с очень мудрыми глазами повидавшего многое в жизни. – Артём кивнул, смущаясь.

– Меня зовут Вадим Иванович. – Ну, присядем на минутку, – указал старший на лавочку. —Давно на кухне? – продолжал он без перерыва. —Услышав ответ, что помогал своему дядьке, известному в Кисловодске повару, с десяти лет, улыбнулся.

– Уже стаж! – Подмигнул. —Я поговорил с Маратом, хвалит он тебя. Рассказал, что ты еще и поёшь хорошо, языки разные знаешь. Но здесь ты много не заработаешь. Ну, рублей 150 в месяц, если повезёт. А хочешь получать приличную зарплату? Сорок рублей в день! И землю нашу посмотреть… Ведь ты дальше Кавминвод, конечно, не уезжал. Но артель моя далековато. Называется «Печора». Это за Уралом, в Республике Коми, Интинский район. Слыхал? – Артём кивнул. – Мы добываем золото. И хорошим людям хорошо платим. А ты мне можешь пригодиться и как переводчик…

Артём растерялся. Он умел быстро принимать решения, играя в карты, на бильярде, в споре с ровесниками, цена такого решения была не особенно велика. Да и действовал он на вдоль и поперёк знакомой ему территории. Здесь же предстояло решиться на довольно крутой поворот в судьбе.

– Знаете, Вадим Иванович, – медленно проговорил он, подыскивая нужные слова, – я должен посоветоваться в семье. Согласится ли дядя? Он мне отца заменил. И мне через неделю ещё поступать в институт на вечернее отделение.

– Разумно, – ответил Туманов. Он что-то написал на листке из блокнота и протянул парню. – Это мой адрес, надумаешь – пиши.

А думать Артёму было о чём. Ведь он так и не решил, что делать со спрятанным кейсом.

Через несколько дней Тёмка вернулся в Кисловодск. Рассказал дядьке о предложении Туманова.