Марк Фурман - Когда убивают футбол - игра по-русски

— Годится, Яша. Ты, как молодой, все шалишь, — чокаясь, пошутил Пшеничный. — Не старишься, годы тебе нипочем!

— Исключительно благодаря баксам, девушкам и бане. Чего и тебе желаю. Давай-ка, по второй, и к делу.

— Так вот, — начал деловую часть Яков, — сегодня я работаю от итальянских клубов «Милана» и «Вероны». Они конкретно заинтересованы в двух российских игроках. Речь идет о вратаре Насибове и восходящей звезде «Электровоза» Елизарове. Оба — игроки сборной, известны в Европе, их настоящие цены не составляют секрета.

— Все верно, — согласился Пшеничный, — но на носу чемпионат мира. Продажа этих ребят ослабит не только «Электровоз», но и сборную. Руководство клуба и ВФА могут не понять. Вспомни трехлетней давности скандал с «Арбатом». Тебе-то, Яшенька, что? Ты разбросал ребят по свету, а мы с Родиным еще пару лет отмывались. Журналюги нам до сих пор эти трансферы вспоминают.

— Не гневи бога, Серафим, как их продажа может ослабить сборную? — Левин вновь наполнил рюмки. — Согласен, как российский футбольный король, ты постоянно на виду, иной раз шагаешь по лезвию ножа. Но в Европе тебя знают куда больше, чем на Родине. И опять-таки переходы выгодны и игрокам, и тебе. Эра альтруизма в соккере давно канула в вечность.

— Давай, все-таки ближе к делу. — Пшеничный поднял рюмку, не чокаясь, залпом выпил коньяк. — Так каковы условия итальянцев?

— За Насибова «Верона» готова выложить двадцать миллионов зеленых, Елизарова пока оценили в пятнадцать. Это — официальные деньги. Десять процентов этих сумм президенты клубов передают нам наличными, либо перечисляют на банковские счета.

— И в каком соотношении мы с тобой их разделим?

— Мне сорок процентов суммы, остальные — тебе и руководству клуба, его президенту, старшему тренеру на карманные расходы. А там уж ты распоряжайся, по мне так хоть все клади в свой карман.

— Ну, зачем так грубо, Яша? — укоризненно произнес Пшеничный. — Я никогда не обижал других. Учти, деньги для меня не главное, важно, чтобы российские парни раскрутились, показали себя в Европе.

— Вот и я о том же, — примирительно согласился Левин. — Закрываем тему и переходим к культурной части нашей программы.

Он встал, подойдя к выключателю, нажал на перламутровую кнопку. Яркий свет постепенно сменился приятным полумраком, зазвучала негромкая мелодичная музыка. Взяв небольшой серебряный колокольчик, Левин торжественно поднял руку, зазвонил. Наблюдая за его манипуляциями и затягиваясь «Винстоном», Пшеничный не заметил, как из боковой двери за его спиной появились три девушки. Две блондинки и брюнетка, все приблизительно одного роста, одеты в фирменные футболки «Милана», «Вероны» и российской сборной, белые прозрачные трусики. Грациозно изгибаясь, словно на подиуме конкурса красоты, они положили к ногам мужчин одинаковые красно-белые мячи. Затем, отойдя на несколько метров назад и ослепительно улыбаясь, красавицы в такт музыке стянули с себя футболки, продемонстрировав Пшеничному и Левину свои безупречные обнаженные формы, точеные загорелые тела.

Крайняя из блондинок взяла российскую футболку, опустила ее на колени Серафима Викторовича. Глядя ему прямо в глаза, она вложила ее рукав в его ладонь и, кокетливо улыбнувшись, настойчиво потянула за собой.

— Берем всех троих! — Левин сбросил на стул пиджак. — Ведите нас в ваши термы, прекрасные синьорины, — в нетерпении выкрикнул он на русском, затем и на английском языке…

Едва мягкий влажный пар окутал Пшеничного, как две девушки, «российская блондинка» Мария и брюнетка Моника из Милана, уложив президента ВФА на широкую мраморную скамью, начали истово и нежно массировать его тело. Ощущая невыразимое блаженство, Серафим Викторович в душе поблагодарил Якова за столь чудесный вечер. Уже позднее в какие-то мгновения экстаза и уже подступающего оргазма, он был готов уступить Левину, всей Европе, да кому угодно — не только двух футбольных звезд, всю российскую сборную, включая запасных! Но, разумеется, отнюдь не бесплатно, не бесплатно, не бесплатно, не бесплатно…

По дороге из «Склифа», нещадно затягиваясь очередной сигаретой на заднем сидении «Волги», Корначев обдумывал сложившуюся ситуацию. Мысли наслаивались одна на другую, роились, подобно беспорядочно летящим зимним снежинкам. Юрий Владимирович даже прикрыл глаза, чтобы переключиться и унять в сознании этот будоражащий до головной боли снегопад…