Яна Розова - Безмятежное зло

Феня покивала ей, делая вид, что сама ничего не понимает.

– А что у вас самой случилось?

– Ничего. А что?

– Зависимость от сладкого, соседей подслушиваете, лак на ногтях ободран, не умывались сегодня.

– Знаете, я зря вас впустила. Зачем вы меня унижаете?!

– Это хорошо, что вы меня впустили, теперь я смогу вам помочь.

– Да с чего? Денег на мне заработать хотите?.. Не получится!

– Поработаю с вами бесплатно. Говорите уже, чего ждать?..

Возможно, кто-то и назвал бы Фенины методы грубыми, однако она сама точно знала: все заблудшие в лесах комплексов, в скалах самобичевания, в пустынях одиночества мечтают только об одном – чтобы кто-то заставил их измениться. Они будут кричать, что все напрасно, что они уже все пробовали и ничего сделать нельзя, но придет кто-то уверенный и строгий, построит их, приструнит, заставит отжиматься, наорет даже и… превратит в принцесс.

Однако с Настей расклад оказался иной. Ее не бросил парень, родственники не жаловались на здоровье, училась она хорошо, ее окружали подруги, и тем не менее, все свободное время Настя ела сладости. Это было единственное, что Фене удалось из нее вытащить – девушка призналась, что ест беспрерывно: дома, в гостях, если смотрит телевизор, читает, готовится к семинарам, сидит в социальной сети – ест, ест, ест. Причем просто еда: колбаса или яблоки, творог или чизбургер, пицца, борщ, фуа-гра и вареники Настю не интересовали, она хотела только сладкое.

– Я часто думаю, что если взять все те сладости, которые я съела уже и сложить в одну комнату, то комната эта окажется больше моей в два раза.

– А вам хотелось бы прекратить все это?

– Ну, – вздохнула Настя, быстро глянув на комнату, усыпанную следами сладкострастия, – умом я понимаю: столько сладостей рано или поздно приведут к диабету. А вот при мысли – бросить есть конфеты, я только пугаюсь: а что тогда делать?

– А когда это началось?

– Сладкое я всегда любила, а началось… – девушка призадумалась, потом вскочила с постели и отвернулась к окну, будто что-то там увидела. Только за окном не было ничего интересного, и поэтому Феня поняла – она задала тот самый вопрос. Теперь не следовало педалировать ситуацию.

Феня просидела у Насти не меньше двух часов, предварительно предупредив Валерку, что она задержится и домой поедет сама, но ничего не узнала о мотивах, толкающих Настю поедать сладости с утра и до вечера. Не зная «почему», нельзя ответить «как», а значит, и помочь девушке оказывалось невозможно.

– Давайте, вы придете ко мне в гости – когда вам будет удобно, и мы просто пообщаемся. Вы едите не просто так, у вас глубоко спрятанное горе внутри. Горе ест вашу душу, а вы едите сладкое, чтобы не чувствовать боли. И когда вы справитесь с горем, вы освободитесь от своей зависимости. Ну, а занятий у вас тогда будет – выше крыши!

На это Настя ничего не ответила.

Феня оставила свой номер телефона и ушла. Из дома Марии Ивановны она поехала в детективное агентство «Просто Бонд», где собиралась поговорить с Валеркой.

Короткий ноябрьский денек завершался прохладным туманным вечером. В качестве профилактики сезонной хандры Валерка и Феня запаслись коньячком и устроились в кабинете детектива. Кабинет имел статус директорского: с широкими блестящими поверхностями из закаленного стекла, вальяжными креслами, из которых на Валерку можно было смотреть только снизу вверх, с лицензиями, благодарностями и прочими бумажками в рамках – на стенах. Коньяк же был не для клиентов: далеко не самый дорогой, но самый вкусный, привезенный из Домбая.

Детектив и консультант едва успели пригубить бокалы, как в кабинет заглянул первый и единственный зам Валерки – будущий отец Вася.

– Привет, дорогие товарищи. У нас куча новостей. Эксперт по делу Кокаревой по большому секрету сообщил: Мария Ивановна была отравлена – таблетки были заранее измельчены и растворены в чае. А под кроватью убитой нашли блистер из-под таблеток, которыми отравлена жертва. На блистере нет отпечатков жертвы, а есть только отпечатки Олега. Кроме того, соседи видели его вечером – он приходил домой. А больше никого. Вроде бы сын ее траванул… А что это вы тут пьете?

Валерка указал Васе на бокал и бутылку.

– Попался таки наш Олежка! – Сказала Феня. – Одно странно – моя свидетельница слышала ссору, но не слышала мужского голоса. Не могла же Мария Ивановна одна кричать!

Вася налил себе коньяка, сделал маленький глоточек из своего бокала. Зажмурясь, посмаковал и только после этого продолжил рассказ: