Татьяна Полякова - Новогодняя коллекция детектива

Но все последующее удивило многоопытного Филиппа Бовэ. Временная московская жена оказалась пылкой и нежной, как искрящееся вино в ледяном бокале. В какую-то минуту она вдруг забыла, что должна стесняться и трястись, и превратилась в живую, чувственную и неопытную девушку, остро реагирующую на все его прикосновения и ласки.

Должно быть, ее муж был просто больной, решил Филипп, когда она наконец уснула и он смог снять затемнение и зажечь торшер. Он довольно долго рассматривал ее, привыкая. Ему тоже необходимо было свыкнуться с мыслью, что теперь она будет спать у него под боком и что это именно она, та, которую он встретил на вечеринке в свою первую неделю в Москве и вслед которой смотрел, прямо физически ощущая, что должен забрать ее себе.

Теперь, вспоминая о ней по дороге домой или, очень редко, среди дня, он с удовольствием предвкушал, как вернется в ее квартиру, где его будет ждать льняная салфеточка на столе, горячая еда и целая ночь с ней вдвоем под толстой и легкой периной…

Филипп расстегнул куртку. Почему-то в этом магазине вдруг стало чертовски жарко. И все полки с банками и коробками остались, оказывается, далеко позади, а он глубокомысленно и уже, наверное, давно изучает стенной холодильник с мороженым.

– Вам помочь? – спросила из-за плеча продавщица.

– Нет, спасибо, – ответил Филипп по-французски, чтобы отстала, и улыбнулся ей лучезарной улыбкой.

Пришлось возвращаться и делать второй заход, не позволяя мыслям вернуться к Алекс.

С тележкой, доверху наполненной едой, он скучал в очереди к одной из многочисленных касс, когда неожиданно услышал восклицание, явно обращенное к нему:

– Филипп! Филипп, это вы?

Он оглянулся, выискивая московских знакомых, и неожиданно обнаружил прямо перед собой… Вику Терехину и Андрея Победоносцева.

Вика сияла ему навстречу зубами, косметикой, голубой норковой шубой, а высившийся за нею Андрей, глядя на Филиппа сверху вниз, рассеянно вспоминал, кто это.

«Пресвятая Дева Мария», – в приступе острой жалости к себе подумал Филипп.

– Вы меня не помните? – искрилась дружелюбием Вика. – Меня зовут Вика, – перешла она на английский.

– Кто это, Викуш? – пробасил сверху Андрей.

– Ах, боже мой, один французик, из «Фигаро» или еще откуда-то, – нетерпеливо ответила Вика. – Ты вряд ли его помнишь, он однажды был у меня в гостях. Привет, Филипп! – опять перешла на иностранный язык Вика.

– Привет! – тоже по-английски идиотски-радостным голосом отозвался Филипп.

– Гуд ивнинг, – старательно выговорил по-английски Андрей.

– Кстати, Катька мне рассказывала, что он женился на твоей бывшей. И вроде живет в ее квартире.

– Что-что? – переспросил Андрей и посмотрел на Филиппа с внезапно пробудившимся интересом.

– А что? – развеселилась Вика. – Или тебе не нравится последователь идей чучхе, великого корейского вождя и учителя? Давай спросим, а? Умираю от любопытства…

– Как-то он не очень… – сказал Андрей, оценивающе глядя на Филиппа. – Мелкий какой-то. И в очках…

– А хвост-то, хвост ты видишь? – наподдала со своей стороны Вика. – Хотя твоя бывшая такая дура, что ей все равно, наверное.

Филипп улыбался все менее старательно.

– Послушайте, – обратилась к нему Вика опять по-английски, и Филиппу пришлось сделать внимательное лицо. – Это правда, что вы… что вы… женились на Александре Потаповой? Она… она… – Английский перетек в русский: – Работала у меня, понимаешь, туземец?

Филипп кивнул довольно холодно: ему надоело изображать Петрушку перед двумя этими типами.

– Ну и что он кивает? – с интересом спросил Андрей. – Что понимает или что женился?

– А черт его знает, – радостно отозвалась Вика. Ее очень веселила мысль, что она может говорить этому человеку в лицо любые гадости, а он все равно не поймет ни слова. – Is it true? Правда?

– What? – спросил Филипп, притворяясь, что ничего не понял, и колесом тележки наехал Вике на ногу.

– Черт! – вскрикнула она так, будто он по меньшей мере оттяпал ей палец. – Вот сволочь неуклюжая!

– Вик, не расходись, – предупредил Андрей. – Может, он отдельные слова понимает.

Филипп опять развеселился.

Надо же, какой деликатный мужчина: заботится о том, чтобы не оскорбить тупого иностранца. И вообще вся эта сцена была до невозможности смешна, вместе с Викиным английским, репликами, которыми они перебрасывались между собой, и – самое главное! – его нелепая попытка отомстить с помощью магазинной тележки.