Татьяна Полякова - Новогодняя коллекция детектива

– Андрей, я понимаю, конечно, что все это для тебя несколько… неожиданно, – продолжал Цветков сердечно. – Но такова жизнь и таков мир, в котором мы живем. А ты теперь человек свой, доверенный. И поверь мне, старому и опытному волку, это немало. Со всеми подряд я, естественно, такие вопросы не обсуждаю. Материалы, из которых ты слепишь фильм про вице-премьера, я тебе поближе к делу покажу. Сейчас у меня их просто нет, – зачем-то соврал он – все давно было готово. – Нужно только сделать так, чтобы народ поверил, что это действительно фильм Вешнепольского. Ну, текст там, и все такое. Кто-нибудь из твоих гавриков напишет?

– Надо подумать, – постепенно выходя из транса, сказал Андрей. – Надо подумать хорошенько…

– Ну, подумай, подумай, – разрешил Цветков, испытывая жгучее желание швырнуть в своего собеседника чашкой с остывшим кофе. – Созвонимся тогда…

Андрей не сразу понял, что его выставляют. А когда понял, обрадовался чуть не до слез.

– Вике привет, – сказал Цветков ему в спину.

Победоносцев оглянулся. Илья сидел в кресле, по-прежнему развалясь, и в глазах у него была непонятная чернота. А в вальяжной позе привиделась Андрею расслабленность только что пообедавшей кобры.

«Это он меня схавал, – с опозданием понял он. – Ам – и нет меня…»

– Спасибо, – поблагодарил Андрей. – Обязательно передам.

– И скажи, что мы нормально поговорили, – все еще не выпуская жертву из своих когтей, добавил Цветков, наслаждаясь видом трясущегося лица, несколько минут назад еще очень даже гладкого и самодовольного. – А то она волновалась. Хотя я сам буду ей звонить, так что…

И он махнул рукой, отпуская Андрея на волю.

– Почему ты орешь как бешеный, я не понимаю! – Вика осторожно накладывала краску на дивной красоты ресницы. Время от времени она опускала руку с изящно изогнутой щеточкой и вглядывалась в свое отражение, становившееся с каждой минутой все совершеннее и совершеннее. Андрей метался по спальне, время от времени возникая и пропадая в зеркале, перед которым сидела Вика. – Чего ты так испугался, дурочка?

Андрей заскрежетал зубами.

Дурочка! Это невыносимо.

– Ты же все заранее знала! – заревел он. – И не предупредила! И не спросила у меня, хочу ли я ввязываться во все это дерьмо! Ведь сейчас я уже не могу отказаться!

– Не можешь, – с удовольствием подтвердила Вика, завинчивая тоненькую трубочку с тушью: очевидно, совершенство наконец-то было достигнуто. – А зачем тебе отказываться? Илюха сказал, сколько бабок за это положено?

– Я жить хочу, – почти застонал Андрей Победоносцев. – На эти бабки, конечно, можно устроить грандиозные похороны, но я-то хочу еще пожить!

– Поживе-ешь! – пообещала Вика. – Поживешь, мой зайчик. Кому ты нужен? Ты же не Ванька, которого все боялись, правда? Или в Набережных Челнах все до сих пор думают, что политику на Первом канале делают чистые душой работники пера и телекамеры?

Андрей вдруг перестал метаться и замер, во все глаза глядя на Вику.

– Набережные Челны-то тут при чем? – спросил он хрипло.

– При том, – ответила Вика, осматривая себя в зеркале. Осторожным пальчиком она нежно провела по своей щеке. – Тебе обратно захотелось, подальше от тягот московской жизни? Поздно, дурочка ты моя… ты же еще утром хотел карьеру делать. Или передумал?

Андрей молчал. Вика подула на пальчик и повернулась к нему:

– Привыкай, мой милый, нас с тобой ждут большие дела. Что Вешнепольский? Вешнепольский – это только начало. А поначалу всегда страшно. Ты еще выйдешь не только в генеральные продюсеры, но и в председатели совета директоров, Андрюша. С моей помощью, разумеется. И никто тебя не убьет. Этот вице-премьер – из молодых, да ранний – за своей спиной никого особенно не имеет, так что успокойся, пожалуйста. А как, ты думал, делаются деньги на политическом телевидении? Только так. Тебе кого-то «заказывают», ты его топишь и получаешь свои проценты. Даже не обязательно знать от кого. Зато как приятно – того сняли, этого убрали, а ты смотришь и знаешь, что твоими руками все сделано…

Андрей схватился за голову и тут же опустил руки: Вика смотрела на него очень внимательно, как только что на кисточку для ресниц.

– И не надо меня разочаровывать, Победоносцев, – проговорила она неожиданно жестко. – Мы еще только начинаем. Я понимаю, конечно, ты со своей коровой привык мочалку жевать да голодными глазами на чужие «Мерседесы» пялиться. Отвыкай. Если хочешь чего-нибудь добиться, действовать надо! Знаешь, как мне трудно было своих убедить, что ты все сделаешь в лучшем виде? А не убедила бы – и денежки мимо носа тю-тю… Понял, зайчик?