Александр Коренюгин: Гулящая Лелечка

— Не знаю. И к тому же мне это неинтересно. Я исхожу из того, что каждый человек имеет право на собственную личную территорию. И как эта территория будет обустроена — дело вкуса каждого из нас. Вполне возможно, что бизнесмен и бывшая уголовница, она же бомжиха, дополняют друг друга кардинальными противоречиями личного мировоззрения и образа жизни? Или от безделья играют в какую-то азартную игру. В любом случае, мне это неинтересно. Но тебе никто не запрещает ради праздного любопытства покопаться в чужой родословной.

— Любопытством я не страдаю. Мне просто кажется, что наша бомжиха как-то связана с тем парнем-инвалидом, который сейчас умирает в Астрее. Вспомни — не она ли дала команду погорельцам закрыть рты, когда ты пытался у них выяснить хотя бы имя пострадавшего на пожаре парня.

— Прости, Юра. На самом деле ты прав. Парень может так безымянным и умереть. Здесь важна любая информация. Поэтому, если что-то сумеешь узнать, то сразу же выноси на обсуждение. Нужно Оле подсказать, чтобы обратилась с просьбой к своим бывшим коллегам по телевидению. О пареньке просто необходимо снять ролик и показать не только по телевидению, но и в интернете тоже. Может, его кто-то узнает? Если он наш земляк, то хватило бы и телевидения. Но Степан считает, что его могли похитить в другом регионе, а у нас просто прятать и эксплуатировать. В этом случае помощь в его опознании можно получить от интернет-пользователей. Чем же он так уникален, что его нужно было изолировать от общества, а для этого посадить на цепь?

В день гибели жены Карасев был в офисе собственной фирмы.

Предприниматель проводил совещание с директорами фирменных магазинов и собственным штатом компании.

В предыдущем месяце резко упал объем продаж и Карасев решил, что это небольшое недоразумение легко исправить, если сделать разгон подчиненному персоналу, а заодно нерадивым пригрозить досрочным увольнением.

Лично сам Карасев никогда не вникал в нюансы птицеводческого хозяйства.

Производственные дела фирмы вершил штат специалистов, а результаты их труда Карасев оценивал финансовыми показателями. За несколько лет существования фирмы это был, пожалуй, первый, достаточно серьезный дефицит баланса по итогам квартала.

Не понравился Карасеву квартальный баланс, и он назначил расширенное совещание, чтобы строго спросить у подчиненного коллектива, за что они получают зарплату.

Все руководство компании, вплоть до среднего звена, было собрано в кабинете предпринимателя и размещено по рангу. Старшие по должности — вдоль длинного овального стола. Те, кто занимал должность ступенью ниже, сидели на дополнительных стульях, которые внесли в директорский кабинет перед совещанием, и выставили в несколько рядов вдоль стен.

Что такое субординация, Карасев освоил в колонии, где отбывал наказание. Там же его научили субординацию строго соблюдать. Теперь этого же он требовал от своего штата подчиненных. Во-первых, приятно чувствовать себя на вершине пирамиды, а, во-вторых, каждый должен знать свое место.

Совещание предприниматель назначил сразу после обеда, на четырнадцать часов, а сейчас уже перевалило за шестнадцать, а разбираловке и конца не видно.

Карасев вел совещание театрально, и, несомненно, любовался собой со стороны. Прерывал свою речь и начинал персональное избиение каждого менеджера, по очереди, не стесняясь при этом грубо унижать и оскорблять людей.

И вот, в самый важный и, по его мнению, очень значимый момент его монолога вмешалась милиция. О том, что это звонят из милиции, сообщила робко заглянувшая в кабинет секретарша. Карасеву из милиции не могли позвонить просто так, для того чтобы поинтересоваться здоровьем или просто поздороваться. За плечами предприниматель имел несколько судимостей и достаточно серьезный по совокупности срок тюремного заключения.

Давно сложилось так, что для Карасева само слово милиция было неприятно. Оно несло угрозу его жизни на свободе, с годами превратилось в символ личных проблем или надвигающейся беды.

Только от одного сообщения секретаря, о том, что ему звонит какой-то милиционер, Карасев впал в легкий ступор, на лице выступила испарина. В голове замелькали тревожные вопросы: «Где я прокололся? Почему снова милиция? За что?» Но от разговора с представителем власти уклоняться Карасев не собирался. Знал не понаслышке, что это бесполезный во всех отношениях трюк.

Карасев в своей жизни руководствовался простой дилеммой — информированность, какой бы она ни была, это союзница во всех делах.