Анна и Сергей Литвиновы - Красивые, дерзкие, злые

Грустно признавать, только шеф, увы, прав. Шакалий у них бизнес. Непорядочный. Хотя…

– Согласись, Валька: кого попало я не дурю, – говорит, когда в хорошем настроении, босс. – И деньги особо не ворую, и процент за обналичку беру божеский, минимальную прибыль хапаю и не рыпаюсь. Ну а лохов, кто не въезжает, начистить – милое дело, согласись!

Валя с начальством соглашалась, а про себя думала: «Как же быть тем, кто чистить не умеет и не любит? Мне, например?» И сама себе отвечала: «Как-как… В библиотеку идти работать. Или в школу – училкой. Чтобы совсем уж с голоду подохнуть».

Вон она даже при своей должности – ведущий менеджер и боссова правая рука – и при солидном образовании («Плешка» с красным дипломом) – и то за джинсами ходит на рынок, а когда в «Стокманн» на Арбате однажды заглянула, ее от цен чуть инфаркт не хватил… И «Айриш хаус», удивительный, совсем по-западному скроенный бар с настоящим «Гиннессом», тоже позволить себе не может – не выкладывать же недельный заработок за пару кружек пива вкупе с немудреной закуской?.. И в любимый супермаркет, где папайя и нежные элитные тортики, получается заглянуть от силы пару раз в месяц – в остальное время в обычных продмагах отоваривается… А еще ведь машину содержать приходится, сигареты нормальные покупать, стричься, краситься – да даже к зубному ходить, и то теперь платно стало. В общем, страшно подумать, как бы она жила, если б где-нибудь на госпредприятии служила. Поэтому приходится «издержки профессии» терпеть. Старательно обучаться искусству «обувания лохов». И кропотливо, капля за каплей, выдавливать из себя милосердие с жалостью…

Хорошо бы, конечно, другую работу найти, лучше всего в инофирме, но только от «Протона» – а именно под таким гордым названием существовала сейчас их фирма по обналичке – ей, увы, никуда не деться. Так карта легла, что иного выбора, кроме службы под началом громогласного Григория Олеговича, у Вали не имелось. И когда редкие подруги щебетали о резюме, агентствах по элитному трудоустройству и отрадных перспективах в западных компаниях, она только вздыхала. Ей пути туда, увы, закрыты. По крайней мере, в данный момент. До тех пор, пока шефу не надоест грозить: «Ты у меня, Валька, под колпаком. Только посмей рыпнуться – растопчу!»

Вот и приходится уже третий год кряду, аж с четвертого курса, заниматься ненавистной обналичкой и терпеливо сносить выходки дурнохарактерного Григория Олеговича. И убеждать молодых-глупых (в общем, таких же, как она!) бизнесменш в том, что семь процентов комиссии – это «стандартное по Москве вознаграждение».

А девочка-коммерсантка – вот дерево! – с ней даже не спорит. По физии видно, что в диком расстройстве, – однако нет бы поторговаться, только покорно кивает: «Ну что ж, пусть будет семь, раз положено…»

«Недолго тебе бизнесменшей быть, – не без злорадства думает Валя – и в этот момент чувствует себя вовсе не на свои юные годы, а усталой и старой. – Сожрут, как ягненка, в три секунды…»

Впрочем, какие, как говорит тот же шеф, из девок коммерсантши?

– В жены годитесь, в секретарши. Ну и, – сочувственный взгляд на подчиненную, – в менеджеры, как ты. А бизнес бабам строго противопоказан.

Ей же, Вале, даже женой, наверно, не стать. И уж тем более не сделаться любимой секретаршей – коим нынче полагается иметь ноги от ушей, глаза-озера и бюст размером от третьего.

А у Вали с внешностью, прямо скажем, средненько. Даже не просто «средненько» – уродка она, и все тут. Или, как доброжелатели говорят, «красива, но специфичною красотой». Если кому-то, конечно, нравится крохотный росточек, минимальные сиськи и мелкие черты лица. Как Петька, друг детства, шутит: «Ты, Валька, мечта пенсионера! Старички, они маленьких, худеньких, как бы подросточков, любят!»

Хоть и обидно слышать, но Петька правду говорит – такие, как она, одним извращенцам и нравятся. А нормальные, не педофилы, мужики разве оценят – рост в метр пятьдесят семь? Фигурку – как у оловянного пупсика, без единой выпуклости? Ну а лицо (нос острый, губы тонкие, единственная «толстая» деталь – стекла у очков, потому что зрение минус пять) вообще ниже всякой критики. И пусть еще один друг детства, Степка, хоть обкричится, что она «девочка-дюймовочка, лютик-семицветик», Валя свою внешность все равно лютой ненавистью ненавидит. И когда удастся сбежать от Григория Олеговича с его «протонами» и найти нормальную работу, – сразу начнет деньги копить. Не на пластику, конечно, но на операцию, чтобы от очков избавиться – Валя читала, что сейчас по новой методике глаза безо всяких разрезов-наркозов, просто лазером можно вылечить… И в хороший спортклуб пойдет – она о таких в светской хронике по телику смотрела. Диво дивное, чудо чудное – целые комнаты мудреных тренажеров, да с дисплеями, под потолком кондиционеры, а при каждом посетителе – личный внимательный тренер. В таких условиях «лепить фигуру» – одно удовольствие, не то что в «качалке», куда она вместе с Петькой и Степаном ходит. А тут хоть все трое и стараются, – парни штанги тягают, а Валя – двухкилограммовые гантельки, – но толку пока чуть. Ни мужики Рэмбами не стали, ни у нее даже толики милого мужскому глазу мясца не наросло…