Линн Уэйнгартен - Последние записки красивых девушек

– И никто не мог тебе помочь? А как же твои друзья, Джереми или… – Я отчаянно пытаюсь изменить прошлое. Рядом с ней никого не было. Это я должна была ей помочь.

Делия снова качает головой.

– Джереми славный, но глупый. А мои друзья… ты же их видела. Они думали, со мной хорошо тусоваться. Им нравилось то, что я могу много выпить, и со мной всегда весело. На самом деле им не было до меня дела. – Она поднимает глаза. – На самом деле только ты всегда обо мне заботилась.

Мне стыдно, как же мне стыдно! За то, что сделала. За то, как ее бросила.

– А как же они? – спрашиваю я и киваю головой на соседнюю комнату, откуда доносятся голоса.

– Ну, теперь и они заботятся.

– Они знают?

– Конечно. Поэтому я здесь.

– Они тебе помогли…

– Это они все устроили.

– А раньше они так делали?

Она молчит и чуть заметно улыбается. Я знаю, что это значит: делали.

Закрываю глаза. Хочу сказать, насколько мне жаль, в каком я ужасе, и не могу поверить, что все это происходило в то время, когда я, ничего не подозревая, сидела дома у Райана и смотрела, как он ест дорогие мексиканские лепешки. Хочу сказать, что никогда себя не прощу за то, что была там, а не с ней рядом. Но в горле у меня комок, и слова застревают. Вместо этого говорю:

– Не могу поверить, что подобное сойдет ему с рук.

– Не волнуйся на этот счет, – говорит Делия. И у нее такое выражение лица, что в душе у меня что-то поднимается. Я видела это миллион раз, когда жизнь казалась хмурой и серой. Так она выглядит, когда у нее есть план. – Не сойдет.

Делия

На экране перед нами Дасторио уже добрался до сказочного королевства и сейчас заколдует принцессу с помощью отравленного кислотой леденца. Вообще-то глупее фильма не придумаешь, но с тех пор как я умерла, смотрю его два раза в день. Сама не знаю почему. У нас есть лэптопы, Интернет. Странно занимать себя настоящим внешним миром, когда живешь в мире, который выдумала сама. Может, я не хочу. И никто меня не заставит.

В любом случае сейчас я не обращаю внимания на фильм. Меня отвлекает происходящее вокруг – запахи, картинки, звуки: мигание экрана телевизора, шорох ветра в деревьях за окном, хруст ломающихся веток, запах тел, кто-то теплый и знакомый, кого раньше рядом не было, а теперь есть.

Мы сидим на кушетке в ряд. Эшлинг пробегает кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки от запястья до локтя. Мы играем в эту детскую игру, когда закрываешь глаза и пытаешься остановить другого как можно ближе к локтевой складке. «Стоп», – шепчу я, когда она уже там, где кожа совсем тонкая. Она прижимает вену, где бежит моя кровь, впивается ногтями. А потом, как обычно, не останавливается. Потому что можно играть и так.

Помню все эти игры, смысл которых лишь в том, что ты отчаянно, страстно хочешь контакта. Ты с ума сходишь по этому, хотя и не отдаешь себе отчета. Ты еще ни с кем не трахалась и не представляешь, каково это, просто хочешь, чтобы кто-нибудь, неважно кто, тебя касался. Трудно просить о том, что тебе нужно.

Мы хотим такого, просить о чем чертовски неловко. А с Эшлинг все так просто. Она меня ни о чем не просит. Она сама предлагает, предлагает, предлагает, а я беру, беру, беру. И нет конца тому, сколько она дает, и тому, сколько я поглощаю. Если бы захотела откусить от нее кусок, прожевать и проглотить, она бы мне точно разрешила.

Иногда, когда я глажу ее кожу, меня охватывает пугающее чувство, объяснить которое я не в силах. Похоже на ярость, но не совсем, скорее голод, чем страсть. Хочу оставить на ней метку, погрузить зубы в ее нежную безупречную кожу. Как-то раз я и правда чуть не укусила ее. Сумела остановиться, но удержаться удалось с трудом.

А Эшлинг понравилось! Потом она пыталась меня обнять, обхватила меня своими тонкими руками и притянула к груди. Видно, думала, нечто похожее случилось и с моим отчимом. Но я-то знаю, что она ошибается.

И вот мы сидим на кушетке, я делаю вид, что смотрю фильм, а сама гляжу на Эшлинг, и она улыбается, и глаза у нее глуповато-мечтательные. Чувствую, за нами следит Джун. Интересно, понимает ли она, как мало значит для меня это удивительное создание? Как мало значит кто-либо другой?

Эван поворачивается к Джун.

– А ты видела другие его фильмы? – Он кивает в сторону экрана. Джун качает головой. – Они классные. Тебе должны понравиться.

Похоже, он на нее запал. Жаль, хотя и приятно. Я немного ревную, но это всего лишь инстинкт.

Откидываюсь на спинку и перестаю смотреть на экран, забываю о времени.