Линн Уэйнгартен: Последние записки красивых девушек

И тут раздается объявление:

– С добрым утром, учащиеся и преподаватели Норт-Орчарда. Прошу вашего внимания. – Это Грэм, заместитель директора. Какой-то странный у него сегодня голос. Я выпрямляюсь и обращаюсь в слух. – С глубокой грустью и тяжелым сердцем должен сообщить прискорбную новость. Во время каникул ушла из жизни одна из учениц нашей школы. – Он делает паузу, чтобы откашляться. Я перестаю дышать. Думаю, все остальные тоже. Ведь это мог быть любой из нас. – Вчера ушла из жизни ученица одиннадцатого класса Делия Коул. Если кому-то нужна помощь или беседа, обращайтесь к мисс Диарборн и мистеру Финли или к другим членам школьного совета. Дверь моего кабинета тоже всегда открыта. В это трудное время в наших мыслях и молитвах мы вместе с друзьями и близкими Делии Коул.

Раздается щелчок и наступает тишина, а потом начинает трезвонить школьный звонок. Занятия начались.

Моя голова словно отделяется от тела. Поднимается в воздух и плывет к двери, а я следом за ней.

– Он даже не сказал, почему она умерла, – шепчет кто-то. – Что случилось? – В голосе звучит недоумение, как будто в смерти Делии есть что-то невероятное.

Зато я легко могу представить массу способов, какими Делия могла умереть. Может, поднялась на старый заколоченный мост у водохранилища и пошла по полусгнившим доскам мимо знака ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН! А может, залезла на крышу поглазеть на полнолуние и ходила по краю, хотя все умоляли ее не делать этого. Может, переходила дорогу с закрытыми глазами (ей нравилось делать это на «слабо»), и последнее, что она запомнила, это вой сирены, выброс адреналина и слепящий свет.

Райан встречает меня за дверью. Мы смотрим друг другу в глаза. Он стоит, словно примерз к месту, не мигая, и не знает, что делать с лицом. А я тоже не знаю, что мне делать со своим лицом, словно оно мне больше не принадлежит. Иду к Райану, и он притягивает меня к себе. Руки у него сильные и теплые, как всегда, только сейчас я их почти не чувствую.

– Это… – выдавливаю я и замолкаю, потому что в голове больше нет никаких слов, ничего, пустота.

– …полный бред, – подхватывает Райан и качает головой. И тут я соображаю, что мы оба в первый раз за целый год говорим о Делии. Я знала, что, когда рано или поздно мы наконец-то заговорим о ней, это будет странно.

Идем по кампусу, до входа в Английский корпус, где у меня лекция. Райан наклоняется и снова обнимает меня. Нейлон его куртки приятно холодит щеку.

Когда Райан отстраняется, он смотрит себе под ноги.

– Не могу поверить, что это случилось.

Но правда в том, что теперь, когда это случилось, кажется, будто подобное было неизбежно. Делия, как всегда, оставила нас далеко позади: она умерла, и нам теперь придется ее догонять.

– Не знаю, может, сейчас это прозвучит неуместно, – говорит Райан, – но я по тебе соскучился.

Будь мы в другой версии реальности, а не в той, где оказались сейчас, у меня после этих слов по спине побежали бы мурашки от удовольствия. Поэтому отвечаю:

– Я тоже. – Хотя разлука с Райаном, зимние каникулы и все, что происходило до сих пор, кажется таким далеким. Я даже вспомнить не могу, как скучала, да и вообще как что-то чувствовала.

Я сходила на лекцию. В голове пустота. В одно ухо вошло, в другое вышло – в остатке еще меньше, чем обычно.

Сейчас послеобеденное время. Стою в туалете перед раковиной. Неподалеку две девчонки, мои ровесницы. Мы не дружим, но я знаю, как их зовут: Николь и Лея. Николь всегда носит здоровенные серебряные кольца-серьги, а Лея так туго стягивает хвост на затылке, что кажется, будто у нее вот-вот кожа на лице треснет. Они смотрят в зеркало, по очереди подводят глаза карандашом.

Я не обращаю на них внимания, не замечаю ничего, пока не раздается рингтон – Лея получила эсэмэску. И через секунду раздается ее вопль:

– Чума!

Смотрю в их сторону. Николь подрисовывает нижнее веко, оттянув кожу так, что глаз чуть не вываливается наружу.

– Что там?

И хотя я знать не знаю, что скажет Лея, сердце как бешеное колотится в груди.

– Ты ведь в курсе, что старший брат Ханны скоро станет полицейским?

Николь энергично кивает, хвост прыгает в такт.

– А ты заметила, что никто не объяснил, почему она умерла? Так вот, Ханна говорит, он сказал, что это… – Лея делает паузу перед тем, как выдать новость, – это самоубийство.

Хотя я ничего не чувствую, у меня сводит живот, и сердце замирает. Наклоняюсь вперед, словно меня ударили под дых.