Линн Уэйнгартен - Последние записки красивых девушек

Джереми поворачивается ко мне.

– Говорят, якобы так Делия себя убила. Сожгла себя заживо.

Мне не хватает воздуха. Запах гари у меня уже во рту. Ноги начинают дрожать.

– Вроде бы тут были дрова, жидкостью для зажигалок она облила их, а потом и себя. Ну и подожгла.

Чувствую, как у меня холодеет внутри. А в голове мелькают картинки: Делия в ловушке, вокруг нее все полыхает, ей страшно, она зовет на помощь. Нет, это уже слишком. Закрываю глаза.

Я стою на пепелище. Это не сон. Я не могу дышать. У Делии, такой смелой и отвязной, которая могла сказать любые слова любому человеку, могла сделать абсолютно все, пойти куда угодно, все-таки были свои страхи. На меня наплывают воспоминания: вот Делия пятится от костерка в ту ночь, когда призналась мне в этом. Помню, как она отшатнулась, когда рядом с ней один парень начал баловаться зажигалкой. А еще помню, однажды вечером, когда я осталась у нее ночевать, она сказала, что иногда ей снится один и тот же кошмар – будто все вокруг горит. «Если вдруг мне это опять приснится, когда ты будешь ночевать со мной, – сказала она, стискивая мои ладони, – дай слово, что непременно подойдешь и разбудишь меня».

Делия боялась только одного. Именно этого.

– Она никогда бы такого не сделала. – И в эту минуту понимаю, что говорю чистую правду.

Джереми кивает, поворачивается ко мне в темноте и говорит:

– Теперь ты знаешь, почему мне нужна твоя помощь.

Мы с Джереми сидим в моей машине. И меня снова начинают одолевать сомнения.

– Может, все-таки обратимся в полицию? – предлагаю я. – Давай скажем, что… – В голове у меня все перепуталось.

– Говорю тебе, они все это уже видели. Какой смысл идти в полицию, пока у нас нет для них ничего нового?

– Но с чего нам начать? Ведь я не… В последнее время я с ней не общалась, так что не знаю ничего о…

– Послушай, у меня есть одна мысль. – Джереми поворачивается ко мне лицом. – Пару недель назад я кое-что сделал, и теперь мне стыдно. – Он рисует пальцем круг на запотевшем стекле. – Пока мы были с Делией, ей без конца звонили, но она не всегда отвечала на звонки. Может, потому, что я немного ревновал. Знаешь, не так-то просто, когда у тебя такая девчонка. – Слова выскакивают все быстрее. – Обычно, когда она шла в ванную, брала телефон с собой, но в тот раз, недели две назад, не взяла. Телефон звонил и звонил, и тогда я… Сам не знаю, как так вышло, я не хотел, а потом… взял и ответил. Звонил какой-то мужик, он сказал: «Не вздумай от меня бегать, я знаю твоих друзей, и знаю, где вы зависаете. Я тебя найду». Он был зол как черт. Я сказал: «А ты что за хрен с горы? И чего тебе надо?» Но он уже повесил трубку. Я посмотрел, кто это звонил. Какой-то Тиггер. Когда Делия вышла из ванной, не стал ни о чем спрашивать. Понимал: если она узнает, что я залез к ней в телефон, мало не покажется. Не хотел, чтобы она на меня злилась. Какой же я дебил. Надо было признаться. Лучше бы она на меня злилась, чем… – Джереми замолкает. И все обводит круг на стекле. Потом стирает его кулаком и смотрит мне в глаза. – Если начинать, так, думаю, именно с этого типа.

Молчу. Внезапно меня озаряет, и я шепчу:

– Тиггер. Тигр. Тиг.

У меня перехватывает дыхание.

«Тигротур?

Нет, я пустой, пронесло на этот раз».

Кусочки головоломки собираются, память расставляет их по местам, складывает в общую картинку.

Тига дурь?

– Что с тобой? – спрашивает Джереми, наклонив голову и заглядывая мне в лицо. – Что ты там бормочешь?

Там у воды говорили не о «тигротуре», а о дури Тига.

Открываю рот, чтобы поделиться своим открытием с Джереми, но тут мне приходит в голову вопрос: могу ли я ему доверять? Ведь я общаюсь с этим типом впервые в жизни, он шпионил у водохранилища, а еще тайком влез в телефон Делии и скрыл это от нее.

– Да так, ничего, – говорю я и сжимаю губы. Значит, дурь Тига? Видно, один из тех, кто пришел помянуть Делию, прихватил с собой дозу. Теперь понятно, почему они так всполошились, когда нагрянула полиция.

И проясняется, что за зверь этот Тиг…

Солнце еще не встало, а я уже сижу на парковке старшей школы Брайсон. Спать я не ложилась. Пять часов провела за рулем и все думала о Делии. Прямо как во время каникул, когда я была одна-одинешенька, только на этот раз меня преследовали кошмарные картинки, и прогнать их сил не было. Закрываю глаза и вижу обугленный сарайчик. Делаю вдох и чувствую этот жуткий запах. Тогда я включаю радио на полную громкость и начинаю петь. Орать во всю глотку. Только так удается сдержать слезы.