Никита Костылев: On-line

– И откуда ты это знаешь? – спросил я.

– Да так, говорят люди знакомые, – задумчиво протянул Димка.

– Так же, в курилке?

На этот раз успокоить мне его не удалось: Димка зло плюнул на пол, вышвырнул окурок и пошел прочь. Я для вида предложил ему не обижаться, но задерживать особенно не собирался, потому что в принципе уже узнал все, что хотел.

Оставшийся день я провел в особенном состоянии, которое я называю «срочная рутина». Это когда вроде как все, что валится на тебя срочное, важное и обязательно сделать было уже вчера, но по сути выполняешь обычные рутинные обязанности. Заметил я, что смена уже закончилась, только спустя минут 40 после ее окончания. Обычно такого не бывает, и ухожу я вовремя, но, судя по всему, после речи Савельева «про войну» все решили резко активизироваться, и я стал жертвой этого невидимого фронта.

Про разговор с Димкой я вспомнил только когда уже подъезжал к дому, а именно стоял в пробке на проспекте Андропова (да заберет его когда-нибудь к себе Сатана). Вообще все, что говорит Димка про стресс-тест и крысиные бега, нужно делить пополам, но тема интересная, конечно. Я обреченно посмотрел на темно-красную линию из-за «авария в правом ряду» и тихо произнес:

– Сергей Звонарев. Руководитель управления и заместитель вице-президента.

Еще немного помолчав, я сказал уже громче:

– Сергей Звонарев. Руководитель управления и заместитель вице-президента.

Понравилось. Я помолчал с минуту, медленно плетясь за разбитым «фокусом», затем громко, как ринг-анонсер, заявил:

– Дамы и господа, в правом углу ринга ру-у-уководитель управления и-и-и за-а-аместитель вице-президента… Серге-е-ей Звонарев!

Господи, надеюсь, Артемьев никогда не узнает, чем занимается один из его потенциальных заместителей в пробке. Телефон на приборной панели задрожал, после чего вызов переключился на аудиосистему машины. Нажав на кнопку на руле, я сказал:

– Да, милая.

– Кот, тебя когда ждать? – спросила супруга.

– Ох, навигатор полчаса назад утверждал, что буду дома через 10 минут, – вздохнул я.

– Андропова? – сочувственно спросила Мари.

– Андропова, – подтвердил я. Слегка стукнув по рулю, я добавил, – опять, наверное, какое-нибудь такси с каким-нибудь грузовиком поцеловались, и мы тут с пацанами отдыхаем.

– Пожалуйста, будь повнимательнее, – сказала Мари. – Усталый едешь, наверное.

– Скоро буду, проеду только этих героев без галстука, – вздохнул я.

– Жду, кот.

– Еду, кот.

Спустя минуту трубка снова дернулась и перевела вызов на аудиосистему автомобиля. Я сначала подумал, что Мари забыла сказать мне что-нибудь купить, но дисплей на машине показывал, что звонил Коротков.

– Привет, Леш.

– Не отвлекаю, Серег?

– Нормально, – ответил я.

– Ну это в принципе не так срочно, – начал сомневаться Коротков. – Давай я завтра наберу.

– А-а-а, вот оно, это гнездовье ***, – процедил я, проезжая мимо двух желтых «киа рио», «поцеловавшихся» посередине проспекта.

– Чего? – опешил Лешка.

– Ничего, – ответил я. – Просто увидел, из-за кого я тут отдыхал напротив этого «Острова мечты» на Андропова. Ненавижу этот «Остров мечты», а приходится каждый раз в пробке мимо него еще и медленно проезжать.

– А, понятно, – отозвался Лешка. – Слушай, давай завтра, наверное.

– Стоять, – недовольно сказал я. – Выкладывай. Позвонил уже.

– Ну это… – Коротков немного замялся и тихо сказал, – помнишь, я про новичка говорил?

– Так.

– Он пропал.

Почему-то именно в этот момент я сразу увидел Сашу Артемьева, который болтал своими красными конверсами, сидя на столе в конференц-зале. Наш вице-президент смотрел на меня и усмехался. Мне казалось, что я почти услышал, как он сказал:

– Что, о новой должности уже успел помечтать, Сережка Звонарев?

На следующий день

Когда Лешка подошел к моему рабочему месту, он если только икону не держал перед собой. Сделав большие жалостливые глаза, прежде чем я успел что-то спросить, он начал свой «Плач Ярославны»:

– Серег, я не виноват. Отвечаю, я прихожу, значит, на смену, ну все как обычно, да. Начинаю проверять, все ли на смене, почитал там, знаешь… почту, вот. И, короче, я потом звоню сотруднице, да…

Я пожалею вас и не буду приводить полный монолог несчастного Короткова. В конце концов, мне за выслушивание таких монологов платят деньги. Если резюмировать, то суть речи была проста: «Рафик ни в чем не виноват». Устав слушать про безответственных сотрудников, которые всем его достали и вообще, как так можно, не отвечать на его звонки и уйти с рабочей смены, я остановил Лешку жестом: