Наталья Солнцева - Убийство в пятом варианте

– В сундуке было что-то еще! – пробормотал он. – Но я не понял, что!

Рассохина ломала голову, откуда Лариса и Ренат узнали про ее связь со Ступниковым? Неужели действительно умеют читать мысли?

А может, всё проще? Они следили за ней, и она сама привела их в Трошино. Парочка разъезжает на крутой тачке, так что для них смотаться за город – не проблема. И пробить по базе данных хозяйку квартиры, где обнаружили тело убитого актера, – дело техники.

Однако эти двое казались более осведомленными, чем хотелось бы.

Утром следующего дня, хромая и морщась от боли в поврежденном суставе, Настя отправилась в редакцию. Там ее встретили настороженно и неприветливо.

– Чего надулись, братья по разуму? – осведомилась она. – Соскучились?

– Разве вас не уволили? – удивился верстальщик.

– Меня? Кто вам сказал?

– Самсон Карлович. Он звонил несколько минут назад и сообщил, что вы больше у нас не работаете. В качестве компенсации вам начислят двойную зарплату.

– Какой компенсации? – не поняла Рассохина.

– За неудобства, причиненные увольнением. Чем вы боссу не угодили?

В маленьком коллективе ее недолюбливали за требовательность. Теперь появился повод позлорадствовать.

– Сюрприз!.. – вырвалось у нее.

– В чем вы провинились? Признавайтесь.

Рассохина не собиралась объясняться. Она постояла молча у своего стола, вздохнула, побросала кое-какие вещи в сумку и вышла, не прощаясь.

Значит, Бушинский ничего не забыл и ни в чем не раскаялся.

– Пошел он…

По освещенной солнцем улице сновали прохожие. Припадая на больную ногу, Настя шагала вперед без всякой цели, пока не уперлась в кондитерскую. Стресс заедают сладостями, подумала она и толкнула дверь.

Несколько столиков, накрытых коричневыми скатертями, были заняты. Рассохина села на свободное место у окна и достала свой гаджет. Знала бы, что ее уволят, не стала бы корпеть над идиотским текстом! Пусть этот псих сам редактирует рукопись какой-то графоманки.

– Она такая же Джейн, как я – королева Виктория!

Настя читала меню, а перед глазами всё расплывалось. Она плачет? Да, черт возьми! У нее в жизни опять черная полоса. Опять все рушится, катится под откос…

Она промокнула злые слезы салфеткой и подозвала официантку.

– Горячий шоколад, пожалуйста… и ваш фирменный тортик. Двойную порцию.

Неудобно плакать на людях, но и сдержаться невозможно. Обида жжет душу. Столько усилий, хитростей, риска, и – полное фиаско. Беспалый мертв. Ступников, сволочь, заблокировал ее номер. Бушинский как с цепи сорвался. Работу она потеряла. Впрочем, жалеть не о чем. После того, как босс тыкал ей в лицо пистолетом, лучше держаться от него подальше. Он ненормальный! Что он выкинет в следующий раз?

Ожидая заказа, Настя позвонила любовнику. Ну же, Аркаша! Ответь!

У нее теплилась надежда, что Ступников не отказался от нее, не умыл руки. Он просто зарядное устройство потерял, или деньги на счету кончились.

– Ну же, Аркаша!..

– Слушаю…

– Аркаша-а! – выдохнула Рассохина. – Наконец-то!.. Я думала, ты умер.

– Я все объясню, – пророкотал в трубке голос управляющего. – Меня хозяева задолбали. Сначала Татьяна, потом Самсон. Пришлось заблокировать твой номер. Ради твоего же блага. Извини. Тут такое творилось!.. Я не мог подставлять тебя под удар… Но теперь всё утряслось.

Ступников помнил, что Настя – свидетель внезапного приезда хозяйки. Она может выболтать правду.

– Прости еще раз. Я опять один, – выкрутился управляющий. – В тоске и жажде твоих ласк. Приезжай! Нам есть о чем поговорить…

Алина печатала документ, пытаясь сосредоточиться. Шеф метал молнии, будто не с отдыха вернулся, а побывал в серьезной переделке. Выглядел ужасно. Глаза мутные, рот перекошен. Полчаса назад коммерческий директор выскочил от него красный и вздрюченный.

Секретарша боялась нос сунуть в кабинет Бушинского. Иначе она давно сообщила бы ему о недавних посетителях, которые назвались его друзьями. Правда, их имена вылетели у нее из головы, хоть тресни. В последние дни она чувствовала себя неважно. Всё валилось у нее из рук, а в зеркало лучше было не смотреть. Оттуда на неё взирало нечто невообразимое.

Бушинский тоже места себе не находил. Он откладывал визит к «аналитикам», боясь услышать от них приговор. Пока те не вынесли свой неоспоримый вердикт, он еще не преступник, не убийца. Он может тешить себя иллюзиями. Он уже не прежний Самсон, но линия разделения между его прошлым и будущим пока не проведена. Пока что он остается по эту сторону бытия. А там, куда страшно заглядывать, – тоска и безысходность. Там – жуткая тайна, которую он закрыл для себя.