Сергей Хелемендик - Группа захвата

Феликс оцепенел. За пять с половиной лет войны он не испытывал такого ужаса. «Ей вспороли живот изнутри! – догадался он. – Но кто?» Странное предчувствие толкнуло его назад к выходу, но крик властно звал к себе. Крик вытеснял страх. Феликс подполз к краю стены и заглянул в соседний отсек. Сначала он ничего не понял. Рядом, в каких-нибудь двух шагах от него, лежал залитый кровью труп женщины, чуть дальше был такой же окровавленный труп старика. Их убили совсем недавно – кровь не успела свернуться. Люди сбились в кучу у дальней стены. Посреди зала на полу билась кричавшая женщина, у нее были связаны руки. А рядом с ней стояли несколько мужчин в форме. В одном из них Феликс сразу узнал Борова. В руках он держал младенца нескольких месяцев от роду. На лице Борова было блаженство. Он что-то сказал другому солдату, и тот засунул в рот кричавшей женщины тряпку. Крик захлебнулся и перешел в нестерпимо страшное мычание. Стал слышен слабый писк ребенка.

– Значит, так! – пьяно хохотал Боров. – Ты за одну ногу, а я за другую – и медленно!.. Ты понял? Медленно-медленно… Чтобы не забрызгаться! Но до конца! Посмотрим, как он разделится!.. А мамаша переживает! Расстраивается! Она не знает, что мы с ней самой сделаем… Давай, берись, только не сильно, понял, а то все испортишь.

Солдат, в котором Феликс узнал одного из подсвинков, неохотно подошел к Борову. Он колебался.

– Давай, берись! – рявкнул Боров. – Не трусь, мамаша! Мы тебе сейчас двух сыночков вместо одного сделаем! Ну-ка, подержи его, я еще хлебну! – Боров передал ребенка подсвинку и направился к бутылке, стоявшей на столе.

Двенадцать разрывных пуль превратили Борова в кровавое месиво раньше, чем он успел упасть. Солдаты, их было четверо, не считая Борова, одновременно вскрикнули. Следующей очередью Феликс свалил тех двух, что держали под прицелом сгрудившихся у стены людей, и крикнул пытавшемуся поднять винтовку подсвинку:

– Руки! – стрелять в подсвинка Феликс не стал: за его спиной были люди. Подсвинок поднял руки. – Иди к стене! Руки на стену! – Феликс подошел к другому подсвинку, который растерянно топтался с ребенком на руках. – Отдай ребенка кому-нибудь! – подсвинок суетливо передал ребенка в протянутые руки. – К стене! Рядом с тем! Быстро!

Феликс вытащил изо рта женщины тряпку и перерезал ремень, связывавший ее руки. Женщина молча бросилась в толпу, выхватила малыша и вместе с ним скрылась за спинами людей.

– Повернитесь! – Феликс отступал спиной назад, туда, где сгрудились у стены люди. – Медленно идите ко мне! Медленно! Ближе, ближе! Стоп! Стойте и не двигайтесь, вы меня знаете! Одно движение – и вы будете такие же красивые, как он! – Феликс кивнул в сторону Борова.

– Что с ними сделать? – закричал Феликс людям, стоявшим за его спиной. Ответом ему была тишина. Люди молчали. – Что с вами сделать? – обратился он к подсвинкам. – Вы воевали ради них на фронте. Почему… Что они вам сделали… Почему! Я хочу понять…

Один из подсвинков стряхнул с себя оцепенение и закричал рыдающим голосом:

– Это Боров!.. У нас у всех по пятьсот нейтрон! Крышка всем, значит! Никто возиться с нами не станет! Сначала мы пленных искали, а потом он сказал, давайте в убежище пойдем, хоть потешимся! Терять нам, говорит, нечего, а они попрятались как крысы по норам. А нам теперь из-за них подыхать… Сказал, что нам всем жить от силы сутки. И самое большее, что можно еще получить от жизни – это вот так… Пощекотать этих' крыс! – голос подсвинка окреп. – Послушай, сержант! Ты ведь тоже получил шестьсот! Ты – как мы! Ведь он прав, Боров! Ничего лучше не придумаешь… Мы подыхаем, а они попрятались по убежищам и остаются жить, и смеются над нами! Подожди, не стреляй, пораскинь мозгами сам! Еще ведь не поздно вместе за них взяться!..

Изумленный Феликс слушал подсвинка и вдруг вспомнил, что где-то читал об этом. Лет триста назад был такой врач Фрейд, который писал, что, мучая других, человек должен испытывать наслаждение. Об этом писали тогда как об открытии. И все спорили, что такого не может быть. А вот эти подсвинки в последние свои часы хотят не вина, даже не женщин, а крови. Как можно больше крови! Они согласны утонуть в чужой крови.

Висевшая на шее Феликса портативная рация запищала. Его вызывал Андрес.

– Феликс, что там такое? Что за стрельба? Ты слышишь меня?

– Слышу…

– Феликс, я ничего не понимаю! Там машина! Они кричат, чтобы я пропустил их в убежище!

– Кто они?

– Из нашего батальона! Они на обычном грузовике. Кричат, что хотят вместе с нами в убежище…