Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)

Он быстро прошел через комнату, пожал руку Маркусу и обернулся к Кэмпиону — тот как раз поднялся с кресла. При виде молодого человека проблеск радушия в маленьких голубых глазках Уильяма поразительно быстро сменился откровенным изумлением, и он даже невольно нацепил на нос пенсне, что висело на широкой черной ленте.

Маркус коротко представил их друг другу, и старик едва не разинул рот от удивления.

— Кэмпион? Кэмпион? Не тот ли самый… э-э… Кэмпион?

— Один из рода, не сомневайтесь, — ляпнул в ответ молодой человек.

Мистер Фарадей натужно закашлялся, затем примирительно протянул ему руку.

— Рад знакомству, — произнес он, после чего вновь обратился к Маркусу: — Ваша очаровательная невеста, Джойс, только что вернулась домой, — порывисто заметил он, — и от нее я узнал, что вы, вероятно, сегодня вечером никуда не уйдете, вот я и решил… кхм… заглянуть. — Он погрузился в предложенное Маркусом кресло и тут же закричал Кэмпиону, который начал было вежливо ретироваться к двери: — Нет-нет, не уходите, сэр! Никаких тайн. Я пришел поболтать с Маркусом об этом гнусном скандале.

Свирепость его тона в любой другой ситуации была бы потешной, но в глазках Уильяма читался страх, и вообще вид у него был жалкий, как у пресловутой лягушки в кипятке.

— Скверное дело, Маркус, мой мальчик, — пыхтя и отдуваясь, продолжал он. — Крайне скверное! Нужны хорошие мозги, чтобы расхлебать эту кашу без лишнего шума. А шум поднимется, как пить дать… Ох уж мне этот Эндрю, — внезапно повысил голос Уильям, изрядно напугав этим собеседников, — даже умереть спокойно не мог, всем досадил. Я по его милости целый час просидел в полицейском участке, отвечал на вопросы…

Он недоверчиво посмотрел на мистера Кэмпиона, явно гадая, какая польза может быть от этого странного молодого человека в столь критической ситуации. Затем вновь обратился к Маркусу:

— Что ж, мой мальчик, раз ваш отец до сих пор не вернулся — да и, признаться, он уже малость староват для таких дел, верно? — что вы планируете делать? Я рассказал полиции все, что знаю — то есть почти ничего, как вы понимаете. Они, по правде говоря, остались не слишком довольны моим рассказом. Даже как будто подозревают меня в чем-то — хотя совершенно непонятно, как меня можно в чем-то подозревать. Ох уж этот Эндрю… — повторил Уильям. — Сидит сейчас в своем подземном царстве — или куда он там угодил, — и посмеивается над нами. Вот, мол, в какое неприятное положение я загнал любимых родственничков!

Маркус, слегка смущенный столь откровенно недобрыми речами дяди Уильяма, предостерегающе кашлянул. Но тот даже не подумал отклониться от намеченного курса.

— Не знаю, что вы сказали мистеру… э-э… Кэмпиону про наше с Эндрю возвращение домой из церкви и его идиотскую прихоть пойти пешком. Я немного задержался у входа — беседовал с миссис Берри, — а когда вышел, мой братец уже отпустил водителя. Иначе бы я его уговорил поехать, и мы бы благополучно избежали неприятностей. Я, правда, не очень понимаю, почему полиция убеждена, что все случилось именно в тот день: никаких улик, подтверждающих это, попросту нет. Впрочем, вы все уже знаете, верно? И про мой разговор с ненормальным братцем тоже? Конечно, я его пересказал полиции… Удивительное дело! Они с трудом поверили, что два взрослых человека могли разругаться по такому пустяковому поводу — как лучше возвращаться домой. «Черт подери, — сказал я этому гнусному хаму в форме, — нормальные люди просто не любят, когда им перечат, взрослые они или нет». И потом, у меня бы разболелись ноги. Вешу-то я изрядно, не то что Эндрю. Он у нас был хилый, знаешь ли. Ладно, о покойниках плохо не говорят…

Дядя Уильям замолк и свирепо уставился на собеседников. Маркус, видимо, не нашелся с ответом, а мистер Кэмпион сидел, аккуратно сложив руки на коленях, и сохранял прежнее отсутствующее выражение лица.

Тогда дядя Уильям продолжил громогласную тираду, решив наконец перейти к делу:

— Я пришел к тебе по трем причинам, Маркус. Первая, я волнуюсь за эту нашу прелестную девицу — и твою, между прочим. Сейчас «Обитель Сократа» — не лучшее для нее место. Конечно, молодым нынче никто не указ, но было бы очень хорошо, если бы ты проявил твердость и отправил Джойс жить к ее хорошенькой американской подружке, что недавно поселилась в городе.

Маркус был явно ошарашен этим недвусмысленным намеком на то, что он пренебрегает обязанностями жениха. Дядя Уильям решил сыграть на этом и продолжал: