Марина Капранова - Мутные амурные дела

Арина, зайдя в дом, почувствовала тяжелую усталость и разбитость, она для себя решила, что сейчас вывести ее из изможденного, немощного состояния может только освежающий, прохладный душ. И она не ошиблась: стоя под струями остывшей за ночь воды в летнем душе, почувствовала облегчение в теле, но стоило ей только закрыть глаза, синий разбухший шар всплывал перед глазами, это настоящее наваждение она никак не могла стереть, как ни старалась, из взволнованного, взвинченного воображения.

Вернувшись из душа в дом, она достала из прикроватной тумбочки свой дневник и, забравшись на кровать с ногами, примостив дневник на коленках, быстро заскользила ручкой, записывая то, что вчера и сегодня, в предутреннюю пору, увидела, услышала и пережила. Закончив записывать, выплеснув на бумагу все негативные эмоции, она отложила в сторону дневник в красном бархатном переплете и, опустошенная, отвалившись на подушку, не заметила, как задремала.

Сколько она пробыла в объятьях глубокого сна без сновидений, Арина не заметила. Она пробудилась так же неожиданно, как и заснула. Ее сознание потревожил гул остановившегося возле калитки ее дома автомобиля. Глаза открывать не хотелось, на душе было спокойно и хорошо, и возвращаться к страшной действительности с тревогами, смятенными волнениями и беспокойными переживаниями душа не желала.

– Арина, ты где? – услышала она вначале стук сенной двери, а затем уже голос Миши, и, обрадовавшись его появлению, вяло ответила:

– Я в спальне, сейчас поднимусь.

Миша встревоженно заглянул в спальню, но увидев спокойное лицо любимой девушки, по-деловому распорядился:

– Давай, собирайся живехонько, следователь и водолазы будут ждать нас на берегу.

– Ой, только не это, – сморщилась Арина от услышанных слов, словно от зубной боли, но все же неторопливо встала с кровати. Ей действительно меньше всего на свете хотелось возвращаться на злополучный берег, где безнадежно был испорчен их отдых.

– Надо, дорогая. Костя с Нюрой уже уехали, – Миша сменил тон на более ласковый, понимая, как не хочется Арине вспоминать вчерашний вечер и переживать все заново.

Арина спорить не стала, понимая, что это бессмысленно. Делать нечего, труба, как говорится, зовет, и это, без сомнения, обязательное слово «надо», двигает человека вперед. Хотя оно не всегда помогает ему добраться до самой сути проблемы. Но попытаться что-то сделать, понять, предпринять – это в силе каждой разумной личности. И она, долго не раздумывая, влезла в старые уютные джинсы голубого цвета, надела удобную белую футболку и, собрав волосы в хвост, поспешила за Мишей из дома.

***

На берегу Оби было оживленно, следователь Антон Сергеевич, распаляясь, доказывал что-то водолазам, которые только что вышли из воды на отлогий песчаный берег. Участковый Павел Юрьевич стоял рядом, засунув руки в карманы, и спокойно слушал следователя, не вмешиваясь и не мешая.

Он никак не мог прийти в себя от увиденного и услышанного. На его участке расчлененка – это просто уму непостижимо. Да не кто-нибудь был опознан Костей, а житель Боровиково Валерий Иващенко. Мысли участкового никак не могли войти в ясное русло. «Кому же он так смог насолить? Или попался под горячую руку? А вдруг у нас объявился какой-нибудь садист? Господи, да откуда же ему взяться в селе? Это я уже чересчур маханул, – старался унять внутреннюю панику Павел Юрьевич. – Понятно, что человек Валерка был суматошный и неуемный, когда принимал на грудь. Но чтобы за его егозистый характер убивать таким зверским образом – это уже слишком… Или я опять что-то упустил, не заметил, проглядел? И за что мне все это?» – мужчина тяжело вздохнул и перевел взгляд на районного криминалиста Васю. Тот, присев на корточки, с профессиональным интересом разглядывал непонятный предмет на земле.

«Этот обязательно что-нибудь откопает, – подумал участковый и посмотрел на Костю. Мужчина, бледный, взъерошенный, совершенно не выспавшийся и от этого еще более раздраженный, стоял возле открытой дверцы своего автомобиля, бросая редкие реплики Нюре, сидевшей на переднем сиденье машины. – Да, досталось ему… Такое увидеть».

Еще утром Павел Юрьевич, услышав рассказ молодых людей, думал, что найдется всему логическое объяснение и ничего страшного на самом деле нет. Но кошмарная действительность принуждала в себя поверить и считаться с ней.

А природа продолжала жить своей привычной жизнью, проблемы человека ее совершенно не касались и не интересовали до тех пор, пока человек со свойственной ему бесцеремонностью и чувством безоговорочной правоты не вторгался в ее владения, нарушая привычный ритм бытия флоры и фауны. Небесное светило независимо, с непреклонным упорством бросало свои раскаленные лучи на грешную землю. В выгоревшей на солнце траве стрекотали невидимые кузнечики, река спокойно подгоняла небольшие волны-барашки к берегу и тут же возвращала их назад, медленно гоня к середине реки. Над водной гладью парили независимые чайки, изредка покрикивая и нарезая в воздухе круги, не спешили удаляться. У самого берега, в высокой траве громко щебетала пичужка, суматошное соседство неизвестно откуда взявшихся людей ее совсем не радовало.