Анна Данилова - Тарантелла, или Танцы с пауками. Поцелуй тарантула и закрой глаза…

Наталия нажала на кнопку звонка, встроенного в калитку, и стала ждать.

Дверь открылась, на крыльце в облаке пара появилась молодая женщина. Увидев через редкие прутья литой, ажурной калитки молодую женщину в шубе, она проворно спустилась с крыльца, отперла калитку и пригласила Наталию войти в дом. Она вела себя так, словно уже привыкла к визитам непрошенных гостей. «Ведь Ошеров – доктор, и жене доктора не привыкать к неожиданным визитам в любое время дня и ночи… Это участь всех сельских врачей…»

– Юрий Григорьевич дома?

– Да-да, – прозвучал очень приятный голос, – проходите, пожалуйста… Он ужинает, я ему сейчас скажу, что вы пришли… Как вас зовут?

– Скажите, то пришла Наташа Орехова, писательница… Он знает.

Наталия осталась в ярко освещенной комнате, напоминающей приемную частных врачей в заграничных фильмах: толстый ковер, цветы в кадках на полу, кресла и столик, заваленный иллюстрированными журналами…

Через минуту в комнату буквально ворвался Ошеров. Глаза его светились радостью:

– Ты… пришла? Боже, как я рад… Сначала я тебя, конечно, познакомлю с Ольгой, а потом мы сходим с тобой ко мне в лабораторию… Я просто ушам своим не поверил… дай-ка я до тебя дотронусь…

Он привел ее в дом, где было тепло, пахло горячим печеньем, яблоками и еще чем-то вкусным… Крохотная девочка в красном домашнем платьице встала, облокотясь на пуф и прижимая к груди большую рыжеволосую куклу Барби… Ольга, жена

Ошерова, в длинном желтом халате с длинными светлыми волосами, немного вялая и, судя по всему, изнеженная, улыбнулась Наталии и предложила выпить чашку чаю с домашним печеньем.

– Спасибо, но я сыта… Мне надо бы поговорить с Юрием Григорьевичем… Вы не возражаете?

– Нет, конечно… давайте, я помогу вам снять шубу…

Она приняла из рук Наталии шубу, а Ошеров все это время, оказывается, разливал по крохотным рюмкам ликер. Появившись в гостиной, он протянул одну рюмку наталии, а другую – жене, после чего умчался на кухню – за третьей, для себя…

«Какая хорошая и спокойная семья…» Ей, быть может, впервые в своей жизни захотелось иметь свой дом, мужа-очкарика и целый выводок детей.

– Оля, мы уединимся в лаборатории, если ты не возражаешь… – и он, взяв за руку Наталию, потянул за собой в прихожую. Так, возле вешалки была дверь, открыв которую они оказались в холодном, застекленном, как веранда, коридоре, пройдя который, зашли в длинную узкую лабораторию, заставленную металлическими столами, на которых стояли химические склянки, колбы, банки с заспиртованными лягушками и тритонами, червями, змеями и крысами… Здесь было отосительно тепло, но как-то жутковато.

– Вот здесь я отдыхаю душой и телом…

Наталия подошла к окну, пытаясь сорентироваться, куда же они выходят и, к своему удивлению, увидела больничный сад, который располагался сразу же за садом Ошерова. Больше того, дверь, противоположная той, в которую они только что вошли, вела к тропинке, упирающейся прямо в крыльцо больницы.

– Как же удобно ты устроился… Раз – и уже на работе…

А вон тот высокий забор, это что, тоже больница?

– Нет, это ферма…

– А слева, значит, дом Постновых?

– А ты откуда знаешь?

– Я вообще уже многое чего знаю. Например, что вы с женой были частыми гостями у Ванеевых…

– Да, это так… Оля до сих пор не может в себя придти

после ее смерти…

– У тебя вчера утром была целая делегация из наших правоохранительных органов… Что нового? Ты мне расскажешь?

– Конечно. Изъяли при понятых нож, которым была убита Люба, расспрашивали меня обо всем… Затем привезли Курочкина, и я помогал ему при вскрытии…

– Значит, ничего особенного?

– Ну, если нож в сердце, это для тебя ничего особенного, тогда… – он развел руками. – Да что ты все о трупах… Я никак не могу забыть того, чем мы занимались с тобой… Ты сможешь придти ко мне завтра утром? У меня вроде бы командировка в райцентр, но я вернусь очень рано… Часов в одиннадцать буду тебя уже ждать…

– У тебя была вчера Люся Романова?

– Да, она просила посмотреть ей горло. Неужели она

заболела? Она больше всего на свете боится заболеть гриппом…

– Похоже, она уже заболела… Чувствует себя неважно…

– Ты только затем и пришла, чтобы поговорить со мной о Людмиле?

– Нет, я пришла поговорить с тобой совсем о другом… Ты же станешь отрицать, что у Прудниковой и Ванеевой были стертые пятки… Я бы хотела знать происхождение этих странных синяков, ссадин и трещин… Вот ты врач, объясни мне, откуда они взялись?