Игорь Столяров - Тайна храма

Ее мать Мария все свое время проводила в местной церкви, где получала небольшое жалованье. Она отдалилась от людей и единственным ее собеседником кроме Бога была Эмма.

После известия о смерти старого Рунге и неожиданном наследстве Эмма взяла отпуск и решила привести дом своего деда в порядок, надеясь выручить от его продажи приличную сумму. Именно об этом в своем коротком завещании просил ее Карл.

Двухэтажный особнячок, выполненный в викторианском стиле, был довольно просторный. Три большие спальни на втором этаже. На первом — огромная гостиная, кухня и кабинет с кожаным диваном невероятных размеров. Там же санузел и большая подсобка. Верхний этаж практически не нуждался в ремонте, и, вероятно, им почти не пользовались. В плачевном состоянии пребывала кухня с доисторической бытовой техникой и насквозь пропахнувший благовониями кабинет. С него-то женщина и решила начать ремонт дома.

Наконец, Эмма решилась открыть найденную в стене пластиковую коробку. Но ее ждало разочарование. Небольшая истрепанная тетрадь и старое золотое украшение на длинной цепочке — вот и все ее богатство. Женщина повертела в руках простенький золотой цилиндр диаметром не более четверти дюйма и длиной в два дюйма. Цилиндрик с одной стороны заканчивался петлей для цепочки, а с другой стороны круглым отверстием. Эта золотая подвеска была странноватой, но довольно элегантной.

Несмотря на сильно потрепанную обложку, тетрадь, исписанная аккуратным убористым почерком, оказалась в идеальном состоянии.

«Свои записи я завещаю внучке Эмме.

Меня зовут Карл Рунге. Сегодня 16 июня 1945 года. Завтра мне исполнится 33 года и моя жизнь скоро кардинально изменится. Наконец я могу вести записи. Все понимают, что война проиграна, а Германия разрушена и обескровлена. Гитлер не сумел построить новую империю и погубил наш народ.

Меня и Клауса Ланге захватили в плен американские солдаты. Они это называют приглашением на работу, все лучше, чем оказаться в плену в Советском Союзе. С этого дня у меня начинается новая американская жизнь. Эти первые строки я пишу на небольшой военной базе в Соединенных Штатах Америки, куда нас доставили сегодня ночью.

Отношение к нам корректное, и обещана полная лояльность при условии нашего сотрудничества.

Приятно снова оказаться в Штатах, где я прожил почти с самого своего рождения вплоть до возвращения в Германию в 1936 году. Вернуться на историческую Родину уговорил меня мой отец Александр Рунге, бежавший из Германии в 1914 году от военной мобилизации. С моей мамой они развелись, когда мне было шесть лет, спустя четыре года после нашего бегства в США. Она уехала с каким-то коммивояжером в Техас, прислала открытку, что скучает, но больше не писала.

Я не считал себя иностранцем, хотя дома с отцом мы говорили только по-немецки. В моей школе училось много детей недавних эмигрантов, и все мы называли себя американцами. После школы я поступил в Массачусетский Технологический Университет, который и закончил с отличием весной 1936 года. Мне повезло, и я получил предложение работы на кафедре после летних каникул.

Годом раньше работы моего отца по исследованию индийской кастопринадлежности, изредка публикуемые в штатах, заинтересовали новое немецкое правительство. В 1935 году его пригласили приехать в Германию и возглавить научную экспедицию в Индию. Следует отметить, что отец был историком и увлекался оккультными науками.

Приглашению на работу в Германию также способствовала его книга „Разоблачение. Тайные общества Европы“. В 1933 году он написал книгу, но в США не нашел для нее издателя. По совету друзей немцев, живущих в Америке, он отправил рукопись в Германию, где она была издана в 1934 году и стала весьма популярна. В ней он утверждал, что Розенкрейцеры, Тамплиеры, Масоны это искусственная завеса для настоящих тайных обществ. То, что у всех на слуху, не может быть тайным. Он был убежден, что многие „тайные общества“ использовались как ширмы для действительно засекреченных союзов и орденов.

Гитлер импонировал отцу своей неуемной энергией и жаждой эзотерических знаний.

Я не хотел ехать в Германию, но наступили летние каникулы и отец соблазнил меня возможностью посетить Олимпийские игры в Берлине. Тогда он еще не принял окончательного решения остаться в США или вернуться в Германию. Я же предполагал провести на исторической родине месяц, максимум два.

Прибыв в Берлин, папа с самого начала попал в круговорот нескончаемых интересных событий. Его постоянно приглашали на встречи и различные семинары. Выступления отца неизменно заканчивались овациями, и он был счастлив своей востребованностью, чего не было в Штатах. Немецким правительством были выделены деньги на подготовку его экспедиции в Индию, и он принял решение остаться.