Наталья Криммер - Один шанс до любви

– Ясное дело, ты не представляешь, – изобразила на хорошенькой мордочке некое подобие улыбки красавица, – у тебя же нет главных ролей.

Даша подумала, что у неё вообще никаких особенно ролей нет, да и не было. Так, редкие эпизодитики и роли из серии «кушать подано», или массовки. Но обсуждать свои профессиональные неудачи, она не собиралась. Тем более, сейчас и тем более, с Карпенко. Да и вообще, общение с Молли хотелось немедленно прекратить. На Дашино счастье в гримёрку зашёл администратор и обратился к ожидающим вызова актрисам:

– Девушки, кто из вас Карпенко?

С Дашей молодой человек был знаком, вероятно, спектакль устраивался для второй актрисы.

«Сделал вид, что не узнал звезду, – мысленно усмехнулась Даша, – меня-то он хорошо знает, а сейчас развлекается. Видимо, Карпенко его уже успела достать звёздными замашками и неоправданно высокими требованиями. Вот и решил покуражиться».

Звезда с неохотой подтвердила, что Карпенко именно она и, в сопровождении администратора, отправилась на репетицию.

Наконец все репетиции закончились, началась съёмка. «Неинтересная, затянутая, нудная», – думала Даша, стараясь чётко и, по возможности, качественно выполнять поставленные перед ней задачи.

Даша вбежала в гримёрку, так её ещё никогда в жизни никто не оскорблял. Этот наглый, самонадеянный индюк, безапелляционно заявил, что она не имела права соглашаться на эту постановочную дичь, что такое поведение беспринципно, бездарно, отвратительно. Почему-то Молли он ничего подобного не сказал, а на неё напустился с энтузиазмом, спущенного с цепи бульдога.

Вслед за актрисой в гримёрку влетел давешний администратор Денис, который не узнал звезду госпожу Карпенко.

– Ты что, сдурела?! – накинулся на Дашу администратор, – из кадра стартанула, как подорванная. Что, была команда «стоп»?! Тебя что, отпускали?!

– Не отпускали, но и на то, что меня будут оскорблять и с землёй равнять, я не подписывалась. Зачем этого типа позвали? Не человек – монстр.

– Да, он такой, – усмехнулся Денис, – его всегда наши продюсеры для скандала приглашают. Он приходит, а вместе с ним появляются скандал и, само собой, рейтинг. Наш главный в нём души не чает, любые закидоны ему прощает. Лишь бы приходил. Платят наверняка щедро, вот он и отрабатывает вложения по полной программе.

– Что ему интересно за меня заплатили? – стараясь не заплакать, спросила актриса.

– Не-е. За тебя вряд ли, – замотал головой администратор, – это он по велению сердца. – Потом спохватился, – ладно, что-то я заболтался, – и распорядился, – давай вытирай слёзы, крась губы и обратно в кадр. Сейчас гримёров позову. – Денис схватился за рацию, собираясь вызвать гримёров, но не успел, из рации обратились к нему самому. Он послушал, ответил: «принято» и снова сказал, обращаясь к Даше, – порядок, никуда идти не нужно, у них материала полно, они смонтируют из того, что есть. Доснимать ничего не будут.

– Хорошо, – всхлипнула Даша, – а то бы я сама порвала этого урода.

– Какая воинственная! – усмехнулся Денис.

В гримёрке появилась Молли, криво улыбаясь, сказала Даше:

– Не знала, что ты такая хитрющая, Шершеева.

– Что значит хитрющая? – удивлённо посмотрела на коллегу Даша.

– Не прикидывайся бедной овечкой, – расхохоталась бывшая однокурсница, – так лихо с Вивьеном сцену разыграли. Как будто давно репетировали. Или репетировали? Ну, тихоня, даёшь!

– Не говори ерунды, ничего мы не репетировали. Я этого типа противного впервые вижу, – неизвестно зачем стала оправдываться Даша.

– Тихо, девочки! Не надо в этих стенах никого обсуждать. Тем более, – Денис посмотрел в сторону открытой двери, мимо гримёрной проходил, обсуждаемый персонаж – известный, скандальный журналист, в сопровождении генерального продюсера канала. – Разгримировывайтесь, – распорядился Денис, – и, как говорится, все свободны, всем спасибо.

Даша ехала со съёмки, безучастно смотрела в окно. Троллейбус двигался медленно, московские пробки коснулись и выделенной полосы, по которой он продвигался. Картина за окном не радовала, стремительно темнело, и шёл дождь. Дашино состояние полностью соответствовало сумеречному настроению за окном.

«Что у меня за жизнь такая? – думала актриса, – даже дурацкая, ничего не значащая, халтурка закончилась таким неприятным инцидентом. Невезучая я, – постановила она и снова уставилась в окно».

В чём-то Дарья была, наверное, права: и программы, на которые её обычно приглашали, не были произведением искусства, да вообще никакими произведениями не были, а были обычной телевизионной однодневкой, как сказали бы раньше «на злобу дня». Но, Даша точно знала, что эту работу она выполняет хорошо и профессионально, а то, что материал неинтересный, она и сама прекрасно знала. А разве может быть интересным разбор каких-то семейных неурядиц, судебных тяжб, чужих любовных перипетий. Артисты в подобных постановках были лишь иллюстраторами того или иного события, разыгрывая предложенные им ситуации. В конце концов, это лучше, чем ничего. Простой для артиста – тяжёлоё испытание, Даша это проходила, повторения ни за что бы не хотела. На Дашино счастье подвернулся этот канал с его «Семейными драмами», а то бы пришлось подумать о смене рода деятельности.