Аристарх Барвихин - Арена смерти

Они уже пару дней были с Ольгой на «ты». Он стал более к ней расположен, ибо она и впрямь оказалась приятнее, чем показалась вначале. И хотя она не перестала говорить с ним в своем привычном резковато-насмешливом тоне, его это почему-то перестало раздражать.

– А чем тебе мешают люди? – поинтересовалась Ольга и добавила с усмешкой: – Ведь по ним так хорошо стрелять. Ты же умеешь стрелять по людям?

– Умею, – признался Бык. – Хотя предпочитаю стрелять по бумажным мишеням, а не по живым.

– Значит, ты обожаешь всё это.

– Что именно, – не понял Ольгу Бык. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, стрелять, драться, воевать и всё такое.

– Воевать? – переспросил Бык и, подумав, ответил: – Нет, воевать я не люблю. Если только обстоятельства не вынуждают. Война – это грязь.

– Разве не все мужчины любят войну? – насмешливо и чуть удивленно посмотрела на него Ольга.

– Войну любят те, кто там не был, или те, у кого мозги на этой мясорубке съехали набекрень, – заметил Бык.

– Штирлиц надел фуражку на бекрень… – произнесла Ольга и добавила: – Бекрень сильно обиделась и убежала.

Бык улыбнулся. Но потом посмотрел на свою спутницу и увидел, что глаза у нее совсем не веселые.

– Что с тобой? – спросил он. – Мне кажется, что тебе не по себе как-то. Может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь?

Ольга бросила на Быка какой-то странный взгляд:

– Ты?

– Я. Нет, правда, чего ты такая мрачная сегодня? Поделись, – предложил Бык, не переставая цепко вглядываться в окружающее.

– С кем, с тобой? – усмехнулась его спутница и вдруг со злостью добавила: – Чтобы ты побежал стучать моим предкам?

– Мне платят за то, что я тебя охраняю, а не за доносы, – спокойно парировал Бык. – Ну, так как, поделишься своим страшным секретом?

– Толку не будет, – убежденно произнесла девушка.

– А ты попробуй, – посоветовал Бык. – Душу излить иногда бывает полезно. Глядишь, и настроение улучшится.

– Это не настроение, это перманентное состояние, – ответила Ольга и вдруг выпалила: – Блин, послать бы всех к едрене фене! Надоело все!

– Что, быть богатой оказывается так плохо? – усмехнулся Бык, бросив ироничный взгляд на свою подопечную.

– Надоело играть роль дурочки, – отозвалась та.

– А ты не играй. Будь умной, если и впрямь такая.

– Чудило, кому сейчас нужны умные женщины? – проговорила Ольга тихо и грустно. – Нынче в моде длинноногие куклы, которые лижут своим благодетелям все мыслимые места за каждую подачку и не смеют задавать лишних вопросов. А у меня с этим делом полный отлуп. Не привыкла ни перед кем стелиться. Хоть в петлю лезь.

– А тебе и не надо, у тебя и без того денег полно. Зачем тебе перед кем-то стелиться?

– Я говорю не о деньгах, я говорю о человеческих отношениях. В нашем кругу все богатые, тут деньгами никого не удивишь. Я говорю про необходимость играть привычную роль и подчиняться там, где принято подчиняться.

– А я-то думал, что эмансипация научила тебя быть сильной, – произнес Бык. – Хотя даже при эмансипации женщинам приходится иногда подчиняться необходимости. Правда, у тебя выбор все-таки больше, чем у остальных особей женского пола.

– Ты о том, что мне не надо пахать ради денег? – усмехнулась Ольга.

Но Бык не ответил.

– Ну да ладно, хватит обо мне, – предложила его спутница и добавила: – Все равно ты ничего не поймешь. Давай лучше о тебе. Вот интересно, ты много народа поубивал за свою жизнь?

– Только тех, кто нападал, – произнес Бык, привыкший за эти дни к внезапным вопросам девушки.

– А женщин или детишек?

– Не приходилось. Надеюсь, что и дальше не придется.

Ольга показала на маленького мальчика, играющего неподалеку:

– А если бы ты точно знал, что вон из того карапуза вырастет Гитлер? Ты бы смог его убить?

Бык неопределенно пожал плечами и ничего не ответил. Ольга помолчала, потом произнесла:

– Я думала, что тебе все равно в кого стрелять.

– Не все равно. К тому же я всю жизнь пытаюсь играть по правилам.

– По чьим?

– По своим.

– Чудак ты все-таки, – усмехнулась Ольга. – Правила устанавливают такие как мой папочка, а не ты. Нынче благородство не в ходу.

– Оно никогда не было в ходу, однако есть люди, которые при любых обстоятельствах все же пытаются не стать дерьмом.

– Как ты, например?

– И не только я, – заверил Ольгу Бык и добавил: – Некоторые тоже не запачкали себя.

– Сколько этих некоторых? Один на тысячу?

– Да хоть один на миллион. Дело не в пропорции, дело в принципе.