Вячеслав Белоусов - Прокурор Никола

– Но вы же видели? Взорвалось что-то под водой!

– Ты наговоришь! Подводная лодка получится.

– Раз воронка образовалась, значит было куда воде деться. Вон сколько втянуло!

– Неужели действительно подземелье?

Договорить им не удалось. Близ дубков, где в тенечке приятно отдыхалось, почудилось движение и шум. Пень замшелый, который между деревьями в траве едва виднелся, отвалился напрочь, и наружу из-под земли выполз мальчуган. Он нелепо, медвежонком задвигал было коленками, но застонал и в изнеможении ткнулся лицом в зеленую траву.

Теплоход отправлялся вечером, и, хотя времени оставалось предостаточно, Володька начал допекать меня с арбузами сразу после обеда.

– Давай поедем заранее, теплоход-то у пристани с утра дожидается, попросим капитана каюту открыть и сгрузим моих полосатых.

– А тебя Кравцов потом не турнет с ними? Петрович что сказал?

– Ну… – затоптался криминалист, косолапо переминаясь с ноги на ногу. – Бориса Васильевича Игорушкин на теплоход за час до отплытия доставить должен. А потом… Петрович сам и велел достать арбузов. Сувенир в дорогу.

– Он сколько просил?

Шаламов пожал плечами.

– Пары штук хватит, – определился я. – А ты машину заготовил на радостях. Всему теплоходу кормиться хватит до Москвы.

– Какая машина? Первые арбузы! Я десяток еле-еле достал. К знакомому аж в Лиман ездил!

– Тебя сколько просили?

– Пусть знают наше гостеприимство!

– А если Кравцову не понравится? Будем с тобой при народе назад таскать. Петрович тогда точно взъерепенится.

– Я бы у него сам спросил, но шеф с утра за городом.

– Зайди к Тешиеву.

– И Николая Трофимовича нет.

– Это ты за Федьку отмазаться хочешь? Боишься, припомнит?

Михалыч махнул рукой.

– Забыл он про манекен твой треклятый. Не переживай. Ты о другом подумай: перегрузишь теплоход арбузами и пойдет он на дно. Вот тогда – да!

– Чего переживать? – Шаламов почесал затылок. – Прошлого не вернуть, как первую любовь.

– Мы с тобой, Михалыч, по одному арбузу возьмем и подкатим с шиком. Интеллигентно и красиво!

– Тебе бы зубы скалить, – загрустил криминалист.

– А остальные вон Людмиле в УСО [14] УСО – уголовно-судебный отдел в облпрокуратуре. отдай, девчонкам на десерт.

Нашу перебранку прервал заглянувший в кабинет Колосухин и рассудил мудро: арбузы везти весь десяток, а на теплоход подняться с двумя, на месте все само собой решится.

– У начальства голова лучше варит, – съехидничал Шаламов.

– Она у них круглая, – согласился я.

Мы провожали Бориса Васильевича Кравцова. Уезжал он так же, как и приехал: по-английски, никого не оповещая из официальных лиц, поэтому, хотя всем и было известно, никто его не провожал, кроме своих. Мы с Шаламовым, конечно, тоже не рассчитывали: физиономиями не вышли, образно говоря, но пригласил за день Игорушкин и сообщил, что прокурор республики пожелал нас увидеть. Так как на базу отдыха уже некогда, придется подъехать на пристань.

– А по какому поводу? – вытянулось лицо у криминалиста.

– Вот чего не сказал, того не сказал.

– По делу о короне, так там все на мази! – заволновался Шаламов. – Легата и Дантиста арестовали и этапируют в город. Привезут – через неделю дело в суд пойдет.

– Подземелье забетонировали, – добавил я. – Надо отдать должное майору Серкову, он лихо справился с нашим поручением, Николай Петрович. Может, поставим вопрос перед генералом Марасевым о поощрении?

– На дне корона… – подосадовал Игорушкин. – Жаль. Такую драгоценность не смогли сберечь!

– Мальчишка, спасибо, спасся, – Шаламов улыбнулся. – Чудом выбраться успел.

– Вот именно, чудом. Это не наша заслуга. – Игорушкин покачал головой. – Вот где кладбище нашли себе кладоискатели столичные…

– Архиерея Илариона-то убирают из области, – вспомнил я. – Звонил мне отец Николай из епархии.

– Вот как! Не простил, значит, патриарх ему смерти посыльного… Не простил монаха Ефимия… – Игорушкин задумался. – Если так рассуждать, нас всех Борису Васильевичу гнать следует.

– А нас-то за что? – опешил Шаламов. – Дети целы. А тех, кто утоп под землей, не жаль.

– Дело-то без убийц в суд направлять будешь? – нахмурился Игорушкин. – Еще неизвестно, как оно там пройдет. А главное – корону не сберегли!

– Да ее и не видел никто, Николай Петрович, – вставил я тихо, – была ли она вообще?

– Была, – не согласился Шаламов. – Я литературку-то за это время почитал. Про Мнишек, ее похождения с Дмитриями и атаманом Заруцким. Венчали ее с Лжедмитрием Первым. И в Троицком соборе Марина действительно укрывалась с малолетним дитем. Значит, корона была. У Костомарова [15] Н. И. Костомаров (1817–1885) – основоположник русской исторической мысли, классический его труд: «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей». так прямо и написано. Я к делу выписку приложил из его исторического фолианта.