Марк Раабе - Надрез

Его рука с ножом дрожит, и Лиз, прикусив губу, судорожно пытается двигать бедрами в такт этой дрожи.

– В какой-то момент он сдался. Просто запер дверь, отдал Саркову ключ и оставил особняк. Может быть, он думал, что я все расскажу, если он подождет достаточно долго. А потом отец отвез меня в Швейцарию. Вернее, Сарков отвез меня в Швейцарию и похоронил там заживо. Двадцать восемь лет в чертовом швейцарском доме, в подвале, выбитом в скале специально для меня!

У Габриэля перехватывает дыхание. На мгновение, краткое, как вспышка фонарика в темных катакомбах, он понимает, каким одиноким чувствовал себя Валериус. Это было ужасно!

– Мне понадобилось двадцать восемь лет, чтобы освободиться. – Он смотрит на Лиз. – А эта маленькая ведьма справилась за пару недель. Но далеко ты не убежала, верно?

Лиз в ответ тихо стонет.

«Сейчас , – думает Габриэль. – Еще немного!»

– Оставайся на месте! – вопит Валериус и продвигает нож вперед.

Лиз истошно вопит и начинает задыхаться от паники. Ее бьет крупная дрожь.

Кровь стынет у Габриэля в жилах.

«Сколько еще? Шесть метров? Шесть с половиной?»

Даже если Валериус плохо может оценивать расстояние и, похоже, не заметил, что Габриэль уже значительно придвинулся к нему, преимущество все еще на его стороне.

«Шесть метров – это слишком много!»

– И что, черт подери, ты собираешься делать? – спрашивает Габриэль. – Что тебе от меня нужно?

Валериус насмешливо смотрит на него.

– От тебя? От тебя мне нужно, чтобы ты смотрел. Как твой отец. Понимаешь? Мне кое-что нужно от твоей малышки Лиз.

– Так чего же ты хочешь, бога ради?

– Я хочу, чтобы она умерла. Чтобы она умирала вновь и вновь .

У Габриэля замирает сердце.

– Умирала вновь и вновь?

– Я хотел, чтобы это случилось тринадцатого октября. Хотел дать тебе немного времени. Хотел, чтобы ты понимал, о чем идет речь. Поэтому я оставил платье на Кадеттенвеге и фотографию модели. Я хотел, чтобы ты вспомнил и испугался. Ну что ж, план поменялся. Так тоже неплохо. В конце концов, какая разница?

– Умирала вновь и вновь? Что это должно означать? – хрипло спрашивает Габриэль.

– Ты просто тянешь время, да? Или и правда еще не догадался?

Габриэль молчит.

– Прах к праху, пепел к пеплу. Знаешь, что это означает, Габриэль? Начало и конец всегда едины. Всегда . И для нас обоих все началось с этой пленки, с пленки, на которой запечатлена смерть девушки. – Взгляд Валериуса мечет молнии, обожженная половина его лица напоминает кусок сырого мяса. Он указывает протезом на зеркало. – Видишь вон ту красную точку? Которая горит все это время? Это видеокамера. Она установлена за зеркалом, как и тогда. Это одностороннее зеркало, и с той стороны видно все, что происходит в крипте. По этой красной точке ты можешь понять, что ведется запись. Запись ведется все это время, и на видео будет запечатлена каждая бесполезная минута нашего разговора. Каждый твой бесполезный шаг. Чем дольше мы говорим, тем дольше и мучительнее будет для тебя твой фильм. Потому что это видео – мой подарок тебе, Габриэль. Я не хочу убивать тебя, я не окажу тебе такую услугу. Я хочу кое-что подарить тебе. Видео, на котором умирает девушка. Твоя девушка. И твой ребенок. Потом ты будешь пересматривать это видео вновь и вновь. Будешь думать, что же ты сделал не так? Мог ли сказать что-то другое? Стоило ли тебе приближаться? Может, надо было просить прощения, встать передо мной на колени и умолять? Или нужно было сразу наброситься на меня? На этой пленке она будет умирать вновь и вновь .

Вновь…

Вновь…

Вновь…

Эхо отражается от стен и потолка.

Кажется, что само время затаило дыхание.

Габриэль открывает рот, но не может подобрать правильные слова. Остатки надежды исчезают, неотвратимое сгущается перед его внутренним взором, фокусируется на зеркале, в этой проклятой красной точке.

Валериус усмехается.

– О чем еще поболтаем?

– Что ж ты за омерзительный, злобный, больной ублюдок!

– Господи, ты что, моралист? Ничуть я не злобный. Я просто умный. И делаю то, что должен.

– Называй это как хочешь.

– Ты и себя считал злым, когда приставил своему братцу Дэвиду нож к горлу, чтобы сбежать из психиатрической клиники? – шипит Валериус.

Габриэль вздрагивает, будто его ударило током.

– А когда ты толкнул меня в огонь? Когда выстрелил в своего отца? Это тоже было проявлением злобы ?

– Откуда ты знаешь о Дэвиде?