Иван Дмитриев - Все стороны злосчастной медали

— Кааарл! Сколько лет?

— Всего два года, — я пожал ему руку.

— Садись. Выпить хочешь?

— За рулем, так что кофе. С сахаром.

Он передал мои слова всё той же секретарше и сел напротив.

— Ты уже догадался, что речь пойдет о старых делах? — спросил он, немного прищурившись.

На вид Виктору было около сорока пяти, хотя он был моложе. Редеющие волосы в смешении с лысиной и постоянно бегающими глазами за тонкими стеклами очков рисовали довольно противный образ. Ко всему прочему невысокий рост и растущий живот дополняли эту мрачную картину.

— Да. Только я не понимаю, ты готов обсуждать это по телефону, в офисе нет охраны — ты что, перестал бояться государственных структур и конкурентов?

Он слегка замешкался, облизнув верхнюю губу, отчего меня передернуло. Хорошо, что принесли мой кофе и можно было перевести взгляд на что-то посимпатичнее.

— Нет, просто на самом деле…, — короткая пауза, — у нас больше нет конкурентов, полиция тоже под нами — рынок перевозок этой дряни наш! — он едва ли не вскричал от восторга в конце фразы.

— Твой, а не наш, — поправил я его, осторожно потягивая горячий напиток, — я вышел из игры.

— Нельзя просто так выйти, — сказал он, и это выглядело, как угроза.

Я поднял взгляд и нахмурился, отчего его глаза убежали в сторону.

— Это сейчас угроза была или мне показалось, Виктор? — я хотел напугать его, и у меня это получилось — он вытер ладони о брюки и посмотрел из-под очков с виноватым видом.

— Нет, прости. Просто мне нужна помощь. Я думал, ты не бросишь старого друга в беде, — и он снова фальшиво улыбнулся, рассчитывая, что меня воодушевит факт дружбы с ним. Мерзкий подлый Виктор.

— Что от меня требуется? — я поставил кофе на стол и деловито закинул ногу на ногу.

— У тебя были связи на таможне, а скоро грядет большая поставка. Это будет шикарное дело. От тебя — только перевезти.

Я занимался этим делом не раз и не два, поэтому знал, что за простым "только" обычно может скрываться что угодно, что будет давить на мозг и создавать проблемы. Но пока мне давил на мозг нос Виктора, торчавший из-под оправы и вопрошающий дури. Давно сидит, видимо.

— В чем мой интерес? — спросил я и полез в карман за пачкой сигарет.

Виктор поднялся и перекинул живот через полстола, попутно сбив канцелярский набор. Он взял бумажку и написал на ней что-то, потом с улыбкой (уже искренней, но такой же мерзкой) показал мне. Пятизначная сумма в зеленых бумажках. Хм, неплохо.

— В чем подвох? — спросил я.

— Никакого подвоха! Маршрут Польша-Чехия.

— А мы-то каким боком тогда замешаны?

— Через Дойчланд везти проще, — он хотел показать, что чему-то научился в логистике.

— Тогда партия должна быть огромной, иначе где экономический смысл?

— Не такая уж и огромная, — он схватил тот же листок и дописал внушительное число в килограммах.

— И как я его повезу? Ты представляешь, сколько это?

— Не волнуйся, часть груза уже отправлена, — он горделиво сел в кресле.

— В сосиски что ли спрятал? — пошутил я, а его лицо стало серьезнее.

— В колбасу. Даже если с собачками полезут искать, можно списать лай на то, что это мясо.

Я, пытавшийся в то время прикурить от зажигалки, чуть не выронил сигарету от смеха. Какой же он тупой. Лицо Виктора стало на тон-два краснее.

— Ни одна машина не пройдет таможню, — строго сказал я после того, как закурил, — так что, если есть время, разворачивай свои фургоны. Сколько их, кстати?

— Три, — буркнул Виктор и полез к телефону.

— В колбасу, а-а-а, — я снова закатил глаза, и улыбка растянулась во всё лицо.

Он мог доверять моему опыту и не только потому, что был туп, но и потому, что мне четыре года удавалось возить небольшие партии туда-сюда и не попадаться. Искусство.

Минут пять он о чем-то говорил с другим концом провода, то ругаясь, то переходя на полушепот. Затем сел и сказал:

— Одна машина уже на другой стороне, ты ошибся.

— У тебя еще две здесь, так что рано радуешься, — я хотел задавить в нем радость.

Я никогда бы не стал впутываться в подобные грязные вещи, будь у меня что терять. А так — это хорошие деньги, азарт, полезные связи. Совесть давно молчит. Я — перевозчик. Мне плевать, куда дальше попадет эта дрянь. Люди, сидящие на ней, свой выбор уже сделали. Почему я должен о них думать?

— Придумай в следующий раз что-то получше, — добавил я.

— Учту. Ты берешься?

Времени на раздумья особо не было.

— Пожалуй, да. Когда надо выехать?

— Сегодня, — и он потер руки, думая, что я соглашусь абсолютно со всем.