Владимир Анин - Сценическая смерть

Карпушкина смерила Романову взглядом и что-то пробормотала себе под нос.

– Вернее, я веду независимое расследование, параллельно с полицией, – поправилась Екатерина Андреевна. – Они же там, знаете ли, тугодумы, и, чуть что, рубят с плеча. Моя задача заключается в том, чтобы не допустить роковой ошибки.

– Вы частный детектив?

– Ну, в некотором смысле да. Официально я… хм!.. пенсионер. А это так – на общественных началах. Но я все делаю по согласованию с правоохранительными органами, у меня там племянник работает. Внучатый.

Екатерина Андреевна посмотрела на Карпушкину, чтобы понять, оказала ли на ту должное впечатление только что произнесенная речь. Карпушкина молча смотрела в сторону.

– У вашего мужа были враги?

– Что? – переспросила Карпушкина.

– Враги. Те, кто хотел сделать ему что-то плохое.

– Нет.

– Может, кто-нибудь его чем-то обидел?

– Кого? Семена? Да он сам кого хочешь…

– Или были какие-то другие причины, по которым он мог кого-то ненавидеть?

– Не знаю.

– Может…

Екатерина Андреевна внимательно посмотрела на Карпушкину и только сейчас заметила, что эта женщина весьма недурна собой. Скорее, даже красива. Просто отсутствие макияжа и нормальной прически вкупе с заношенным простеньким платьем делали Зою Васильевну похожей на чучело.

– Может, он ревновал вас? – спросила Екатерина Андреевна и заметила, как Карпушкина едва заметно вздрогнула. – Я угадала?

Завадский снова посмотрел на часы.

– Уже на полчаса опаздывает. Выйди посмотри, вдруг она в коридоре стоит?

– Ладно.

Чайкин встал из-за стола, распахнул дверь, шагнул в коридор и… нос к носу столкнулся с Екатериной Андреевной, державшей под руку Зою Васильевну Карпушкину. Чайкин удивленно уставился на Романову, а та загадочно улыбнувшись и легонько подтолкнув жену электрика к двери, прошептала что-то ему на ухо. Затем приложила палец к губам и, повернувшись, бодро зашагала к выходу.

– Чайкин! – позвал Завадский, которому не было видно, что происходит в коридоре.

– Иду, – отозвался тот и вернулся в кабинет.

– Что у тебя с лицом?

– Ничего.

Чайкин закрыл дверь и, взяв стул, присел неподалеку от сидевшей напротив Завадского сгорбившейся Карпушкиной.

– Зоя Васильевна, – начал разговор Завадский, – у вашего мужа были враги?

– Те, кто хотел сделать ему что-то плохое? Нет.

– Ну, а может…

– И его никто не обижал.

– Значит, конфликтов у него не было?

– Нет.

– И на работе тоже?

– Нет.

– Вы подумайте хорошенько, Зоя Васильевна, – увещевал ее Завадский. – Поверьте, это поможет нам разобраться в ситуации и сделать правильные выводы.

– Зоя Васильевна, вы знали Михаила Анатольевича Златковского? – вдруг спросил Чайкин, и Завадский удивленно посмотрел на него.

– Да, я его знаю, – тихо ответила Карпушкина.

– А как вы с ним познакомились?

– Да я почти не знакома с ним. Я уборщицей в театре работала, в гримерке у него прибиралась. Он как-то спросил, не хочу ли я на спектакль прийти. Приглашение мне дал такое, не билет, но с местами. Слово какое-то, на контрабанду похожее.

– Контрамарка, – подсказал Чайкин.

– Точно, контрамарка. Я домой пришла, Семену рассказала, а он в крик. Контрамарку в клочья порвал, меня чуть не ударил. Влюбилась, говорит, в этого, в артиста. Ну я, правда, до того уже несколько раз про него Семену рассказывала: такой вежливый, внимательный и вообще – симпатичный. Но это же не значит, что я в него влюбилась! В общем, пришлось мне из театра уйти, Семен настоял. Так что теперь я без работы.

– Давно это было? – спросил Завадский.

– Да уж месяц как.

– И с тех пор вы Златковского не видели?

– Нет. А на днях афишу повесили, что он у нас в парке выступать будет. Я так обрадовалась! А Семен говорит: «Еще раз про него услышу – убью. И его, и тебя».

– Значит, сдержал обещание? – задумчиво проговорил Завадский.

– В каком смысле? – не поняла Карпушкина.

– Убил Златковского.

– Как убил?

– Златковский мертв.

– Собственно, поэтому вашего мужа и задержали, – вставил Чайкин.

– Не может быть! – воскликнула Карпушкина. – Я думала… я думала, он подрался с кем-нибудь.

– А он часто дрался?

– Нет, но… Он, конечно… ударить. Но чтобы убить…

– И тем не менее он подозревается в убийстве, – продолжал Завадский.

– Но он не мог!

– Отчего же? Вы ведь сами сказали: он угрожал.

– Да, но одно дело угрожать, и совсем другое дело… Он на такое не способен.