Матс Ульссон - Когда сорваны маски

Ей нравился Георг Грип.

Может, стоило хотя бы ему обо всем рассказать?

Нет.

Есть вещи, которые лучше носить в себе.

Есть тайны, которым лучше не покидать пределов семейного круга.

Он выпрямился и рассыпал на ее животе пачку купюр:

– Купи себе что-нибудь, а вечером после игры мы организуем ужин с шампанским.

Пять тысяч крон – столько стоило ее изнасиловать.

После обеда она спросила, откуда на его руке кровь.

– Напился вчера и ударился о стену, – улыбнулся он.

Потом до нее дошел слух, будто вчера вечером в ресторане была драка и кого-то убили. Но и на эту тему ей ничего не удалось вытянуть из мужа.

– Понятия не имею, что там произошло. Мы пили и веселились, только и всего.

Больше она никогда его об этом не спрашивала.

И никогда больше у них не было такого секса, как в ту ночь.

Время течет неумолимо. Лечит ли оно, этого она не знала, но боль забывается.

Постепенно пережитое унижение отложилось в каком-то дальнем уголке ее мозга, очевидно специально предназначенном для самых темных тайн, называемых еще семейными.

Теперь она помнила только этот чудовищный звериный рев.

И потом, когда они были на каком-нибудь светском приеме или, окруженные ликующей толпой, шли по красной ковровой дорожке, она то и дело скашивала на него глаза. Она недоумевала, каким образом мог вырваться из него этот страшный звук? Как сочетался он с безупречными манерами, смехом, обворожительной внешностью?

Она так и не потратила те купюры, а он даже не поинтересовался их судьбой.

Пять тысяч крон остались лежать на дне шкатулки для украшений, которую ей подарила мать. Быть может, они давно уже ничего не стоили. Время от времени правительство изымает купюры из оборота.

Для нее они в любом случае давно утратили всякую ценность.

Она пыталась поделиться этой тайной со своей матерью, но рассказывала, будто все случилось не с ней, а с одной ее подругой. «Не стоит раскачивать лодку, в которой сидишь», – заметила мать, которая, конечно, обо всем догадалась.

Позже она решилась открыть душу Мюффан.

– Милая Аггис, – улыбнулась та, – нам, женщинам, не стоит разочаровывать мужчин. Пусть они считают себя хозяевами жизни. Нам-то известно, кто на самом деле всем заправляет.

Пусть так.

Она тряхнула головой, прогоняя мысли, отбросила одеяло и вышла на веранду. Небо над морем застилали тучи, у горизонта блеснула молния. Неужели эта жара все-таки спадет?

В этот момент она услышала разгоряченные голоса.

Они раздавались не со стороны кухни и не со двора.

Она спустилась на первый этаж: на кухне никого не было. Из окна она увидела Лади за рулем джипа и Кочку на заднем сиденье возле открытого окна.

Рядом стоял маленький спортивный автомобиль ее свекра.

Он-то зачем здесь?

Разговаривали на террасе, которая стояла открытой. Этой террасой вообще редко пользовались. Тогда она прошла в гостиную, откуда, спрятавшись за гардиной, могла хорошо видеть происходящее.

Муж сидел на стуле, над ним стоял свекор. В стороне в кресле расположилась свекровь с собачонкой на коленях. Свекор чем-то возмущался, отчаянно жестикулируя. Потом ткнул пальцем в газету, которая лежала на столике. И тут муж закричал на весь дом:

– Я ни черта не понимаю!

Она не помнила, чтобы он когда-нибудь раньше вот так кричал на своего отца.

Свекор поджал губы, покачал головой и огляделся.

Ей показалось, он смотрит прямо на нее, через гардину, за которой она спряталась.

Когда она взглянула в следующий раз, свекор что-то сказал мужу. Тот поднял глаза в сторону ее окна, а потом родители мужа сели в машину и уехали.

Некоторое время Якоб сидел и листал газету, потом вдруг скомкал ее, выбросил в кусты и направился к дому. Она пошла ему навстречу, зевая, будто только поднялась с постели.

– Что там случилось? – спросила она.

– Ничего.

Он был мрачен и как будто с трудом сдерживал гнев.

– Хочешь кофе?

Он покачал головой и встал у окна, всматриваясь в даль.

– Я как будто слышала Эдварда и Вивеку. Что они здесь делали?

– Ну и что же ты слышала? – усмехнулся он. – Ты подслушивала?

– Я ничего не разобрала, – ответила она как ни в чем не бывало. – Только голоса. Что произошло?

– Ничего.

– Но ты неважно выглядишь.

– Спал плохо.

– Как в Копенгагене?

Муж не ответил.

Он вышел из кухни, потом из дома и направился к Лади и Кочке. Минуту спустя зажужжал мотор, и белый джип с русским номером выехал со двора.

Она налила себе кофе и вышла на террасу, где недавно сидели свекор со свекровью и собака.