Светлана Алешина: Тушите свет

Однако на мое сообщение о порче и предложение снять с себя золотой запас, чтобы «очистить металл», розовая глупышка неожиданно сверкнула глазами и гневно сказала, ускоряя шаг: «Отстань, дура!»

После чего мне только и оставалось, что отстать. Понурив голову и опустив плечи, я стояла в своем дурацком платье посреди проспекта и чувствовала, как под париком начинают плавиться мозги.

Я подумала, что самым разумным в данных обстоятельствах будет чего-нибудь выпить, и мы с Виктором удалились под голубой тент уличного кафе, где, усевшись за маленький столик, заказали по бутылочке пива. В этот ленивый душный полдень у меня было, пожалуй, единственное предчувствие – что газета наша горит синим пламенем. Любое садово-огородное издание даст нам сто очков вперед. Однако дальнейшие события показали, что на этот раз мои предчувствия дали сбой. Но выяснилось это несколько позже, когда мы вернулись в редакцию.

На рабочем месте присутствовал лишь Сергей Иванович Кряжимский, мой заместитель, человек обязательный, мудрый и обладающий неоценимым жизненным опытом. Ему не нужно было ничего объяснять, он все понимал с полуслова.

Недовольная собой, жарой и вообще всем на свете, я уже была готова излить раздражение в мелочной придирке по поводу отсутствия нашего юного курьера, но Сергей Иванович предупредительно объявил:

– А Рому я послал за минеральной водой, Ольга Юрьевна! В таком климате небольшой запас не помешает…

– Разумеется, нет и Марины, – проворчала я, не в силах удержаться от желания высказаться.

Кряжимский пожал плечами – я сама разрешила Марине взять три дня отгулов, войдя в ее положение. Собственно, в этом положении не было ничего необыкновенного – просто Марина, создание эмоциональное и темпераментное, опять влюбилась. С периодичностью в два-три месяца она неизменно встречалась на жизненном пути с очередным идеальным мужчиной, который переворачивал всю ее душу и завладевал всеми ее мыслями. По словам Маринки, каждый раз это было «не какое-то там увлечение, а настоящее чувство», и лишь по прошествии четырех-пяти недель начинало вырисовываться, что чувство не выдерживает проверки временем, а мужчина, которому Маринка доверилась, так же далек от идеала, как Северный полюс от Южного.

На мой взгляд, эта аксиома вовсе не нуждалась в регулярных проверках, но Марина находила новый объект, в котором угадывала черты идеала. Неудачи не могли поколебать ее пылкую душу.

Два дня назад она встретила свою новую любовь, овладевшую ею настолько, что ни о какой работе и речи быть не могло. После бурного и жалобного объяснения Марина выклянчила три дня отгулов. Я пошла на это скрепя сердце, потому что нас с ней связывает нечто большее, чем простые служебные отношения, – наша секретарша умеет бесподобно варить кофе. Лишившись этого кофе, я теряю значительную долю своей работоспособности. Может быть, именно в отсутствии этого восхитительного стимулятора крылась причина моих сегодняшних неудач.

Так или иначе, жизнь продолжалась. Я заперлась в своем кабинете, чтобы переодеться. Через несколько минут, избавившись от парика и мешковатого платья, я превратилась из неудачливой сумрачной особы в привлекательную молодую женщину с длинными светло-русыми волосами и стройной фигурой, которую выгодно подчеркивал ослепительно-белый костюм с короткой юбкой. Приняв свое естественное обличье, я почувствовала себя значительно лучше. Тем более что кондиционер в редакции работал исправно, и на время можно было забыть о царящей за стенами здания жаре. Теперь мне не хватало только чашечки кофе, сваренного Мариной, чтобы окончательно почувствовать себя человеком.

Но об этом приходилось лишь мечтать, и я поняла, что если мне так необходим глоток кофе, то придется подсуетиться самой. Я еще разок взглянула на себя в зеркало, слегка поправила волосы и шагнула к дверям.

Именно в этот момент снаружи раздался какой-то малопонятный шум, царапанье в дверь, и взволнованный голосок Марины сообщил:

– Это я, Ольга Юрьевна, откройте!

Легка на помине, изумленно подумала я и поспешно отперла дверь. В моей душе одновременно возникло недоброе предчувствие каких-то неприятностей и робкая надежда, что все-таки мне не придется возиться с кофе, раз уж Марина вернулась в редакцию.

Однако, как оказалось, если физически Марина и вернулась, то мысленно она находилась далеко от наших обычных забот. Она влетела в кабинет так, словно за ней гналась целая банда насильников. Вообще-то это не исключалось, потому что в голубых обтягивающих брючках и тесной кофточке Марина выглядела очень соблазнительно. Глаза ее, полные тревоги и возбуждения, занимали пол-лица.