Светлана Алешина - Тушите свет

Секретарша посмотрела на меня сочувственно-виноватым взглядом и, видимо, желая хоть как-то сгладить безвыходность ситуации, пояснила доверительно:

– Артур Евсеевич сегодня провожает дочь за границу… Она сначала поедет в Германию, а потом в Швейцарию, что ли… Я точно не знаю.

Это меня очень заинтересовало.

– Дочь? – переспросила я. – Елену?

– Да, кажется, – подтвердила секретарша. – Вы ее знаете?

– Только понаслышке, – сказала я. – Но с удовольствием бы познакомилась. Она, кажется, учится в юридическом?

Девушка застенчиво пожала плечами.

– Я недавно тут работаю, – призналась она. – Еще не привыкла. Сами понимаете, Артур Евсеевич со мной не особенно делится…

– Понимаю, – сказала я. – Значит, вы не в курсе, зачем она едет за границу – учиться, отдыхать, лечиться?

– Не в курсе, – сожалеюще сказала девушка. – Я могу чем-нибудь еще помочь?

Я на секунду задумалась.

– Вот если бы вы сумели записать меня к Артуру Евсеевичу на прием! – предложила я. – Это было бы здорово.

Секретарша охотно кивнула.

– Знаете, что? Приходите завтра к одиннадцати часам! – сказала она. – Список уже составлен, но я сумею провести вас первой.

– Замечательно! Не знаю, как вас благодарить.

– Пустяки! – махнула рукой девушка. – Мне ужасно нравится ваша газета.

– Еще раз спасибо! – сказала я. – Значит, договорились? Тогда до завтра!

Мы мило распрощались, и я отправилась в редакцию. Теперь у меня не было никаких сомнений, что дело завязывается интересное. В этом меня убедила поспешность, с какой исчезла из поля зрения странная девочка Лена. Внезапный академический отпуск, внезапный отъезд за границу – за этим явно что-то скрывалось. Вряд ли, впрочем, господин Горохов снизойдет до объяснений. Поэтому надо было срочно что-то придумывать. Единственная моя зацепка выехала в Германию, а заграничные командировки в нашей газете пока не вошли в обычай. Оставалось одно – собирать общее совещание, чтобы во время «мозгового штурма» нащупать какую-нибудь идею. При этом, конечно, не удастся пощадить чувства Марины, но из двух зол следует выбирать меньшее – кто знает, какие еще неприятности готовит ей неудачный роман?

Теперь я уже не хотела, чтобы в нашем городе случилось что-то еще. Меня всерьез волновала судьба Марины, и, пока не придет убеждение, что с ней все в порядке, о других происшествиях не стоило и думать. Тем более что намечающееся расследование само по себе обещало быть перспективным.

В редакции меня ждали с нетерпением. Особенно это относилось, конечно, к Марине, которая ни с кем из мужчин не делилась своими секретами, и это еще больше накаляло обстановку. Внешне это проявлялось, впрочем, лишь в любопытствующих взглядах, какими встретили меня сотрудники. Маринка не была исключением. Ее глаза безмолвно вопрошали: «Ну, что ты узнала?»

– Приготовь кофе! – скомандовала я. – И прошу всех ко мне в кабинет!

Эта короткая команда вывела коллектив из оцепенения. Заметно повеселев, все потянулись за мной в кабинет и расселись по своим обычным местам. Я не торопилась начинать, дожидаясь, пока появится, так сказать, героиня дня. Наконец она появилась с подносом, на котором стояли чашки с обжигающим кофе. Раздав его, она скромно уселась в сторонке.

– Прежде чем мы начнем совещание, – строго сказала я, – придется ввести вас в курс дела. Прошу всех проявить понимание и такт, поскольку здесь затронуты интересы и чувства человека, всем нам близкого… Речь идет о Марине. Она попала в беду и заслуживает снисхождения. Поэтому прошу всех сосредоточиться не на интимных подробностях, а на конкретных фактах, имеющих профессиональный интерес.

Пока я произносила это, Марина постепенно делалась пунцовой и в качестве самозащиты вызывающе поглядывала по сторонам. Но наши мужчины оказались, как я и ожидала, на высоте – на их лицах ничего не отразилось, кроме сосредоточенного внимания и профессионального интереса. С удовлетворением отметив это, я посвятила всех в подробности дела, которым нам предстояло заняться.

– Итак, если у кого есть соображения, – закончила я, – прошу высказываться.

– Сначала нужно выяснить, случайно ли Марина встретила этого… типа! – выпалил раньше всех Ромка и тут же покраснел, напуганный собственной решительностью. – Может быть, он ее специально выслеживал…

Марина, которая к тому времени уже обрела душевное равновесие, смерила его снисходительным взглядом.

– Никто никого не выслеживал, Ромчик! – сказала она. – Если хочешь знать, женщинам сейчас самим приходится проявлять инициативу… – И, вздохнув, добавила: – К сожалению!