Валерий Касаткин - Избранное. Том 1. Детективные повести

Ровно в два часа дверь в винный магазин открылась, и в мгновение ока очередь превратилась в огромный, молчаливый шар. Мирные беседы закончились, началась борьба за возможность протиснуться в заветную дверь. Павел Иванович наблюдал со стороны, как люди превращались в зомби. Вдруг из толпы вылезли два амбала и, с разгона прыгнув на головы людей, поползли к узкой щели магазина. Через некоторое время они, довольные, вышли из «рая» уже на своих ногах. Толпа с завистью спрашивала их: «по сколько сегодня дают». Парни с гордостью отвечали: «по пять». По «шару» прокатился одобрительный возглас: «сегодня завезли вина много, должно всем хватить». Потом Тропников, наблюдая за счастливчиками, которые здесь же, во дворе магазина, пили вино из горлышка, думал: здесь, конечно, собирается не цвет общества, но они тоже люди и заслуживают лучшей доли. А ведь многие из них где-то работают, учатся. Господи, что творится с людьми, неужели государство довело их до такого состояния?

Вечером Павел Иванович спросил у сына, чем он может быть полезен для Виктора. Сергей, не держа зла на отца, попросил его наладить связь с Госавтоинспекцией соседней области с целью установлению всех красных «Москвичей», там зарегистрированных. Павел Иванович согласился.

13

В этот же вечер Люда, пораньше вернувшись с занятий, села писать письмо Виктору. Она решила, что хотя бы так будет общаться с любимым человеком и говорить ему о своей любви. Письма Люда ещё ни разу в жизни не писала, поэтому, взяв чистый лист бумаги, она, сначала задумалась, а потом начала писать: «Витя, любимый мой человек! Как ты себя чувствуешь? Я, когда узнала о твоей беде, чуть не умерла. Я уверена, что ты такое не мог совершить, и теперь каждый день молю Бога вернуть тебя мне. Быть может, именно Бог послал нам такое испытание, которое мы должны выдержать с честью, чтобы потом жить вместе долго и счастливо, рожая детей. Я тебя пока не хочу обнадёживать, но я чувствую под моим сердцем зарождение нашего ребёночка. Я верю, что справедливость восторжествует. Но если случится самое страшное и ты там останешься, то знай, я хочу носить твою фамилию и заключить с тобой брак, хоть на небесах, хоть под землёй. Извини, любимый, больше писать не могу. Слёзы застилают глаза. Разговор продолжим в следующем письме. Обнимаю, целую, люблю. Твоя Люда».

Слёзы ещё сильнее хлынули из глаз девушки. Люда перечитала написанное, вложила лист в конверт, подписала адрес учреждения и, гонимая какой-то силой, быстро выбежала на улицу и опустила письмо в почтовый ящик. После этого ей сразу же стало легче. Девушка подумала: теперь она с нетерпением будет ждать ответа от любимого человека.

В эту ночь Люда крепко спала, а под утро её приснился сон, что она бежит по тропинке в берёзовой роще в своём любимом платье в синий горошек, которое сшила специально для себя и которое подчёркивало её красивую фигуру, и кричит: «Витя, Витя, Витя». В ответ лишь слышится: «Я, я, я». «Ты где?» И опять эхо в ответ: «Здесь, здесь, здесь». Она бежит дальше, в глубь рощи в надежде увидеть любимого человека. Она чувствует, что он где-то рядом, и снова кричит: «Любимый, ты где?» Вдруг совсем близко раздаётся: «Я здесь». И в этот момент Люда проснулась и подумала: «Это плохо, что я так и не увидела Витю». А если на самом деле она его больше не увидит? Нет, такого не может быть, всё будет хорошо.

14

В шесть часов утра по радиоточке в камере Никитина мощно зазвучал гимн Союза Советских Социалистических Республик. Виктор, услышав его, подумал: ещё один день начинается. Что он принесёт ему – страдание или облегчение? Узник стал уже привыкать к новому существованию. Он жил воспоминаниями, а вот мечтать боялся. В данной ситуации, когда жизнь висела на волоске, было бессмысленно этим заниматься. У него украли будущее. Прошла почти неделя, как Никитина заточили в другой мир, где душа пустела, мысли летели не вперёд, а назад, где подавлялась воля и желание сопротивляться несправедливости. Закончится ли его жизнь или нет – в ближайшее время теперь зависело от профессионализма, добросовестности конкретных людей правоохранительной системы. Виктор посмотрел в окно. Через решётку в камеру заглядывал кусочек осеннего, хмурого неба. И ему почему-то вспомнился случай из прошлого. Было ему тогда семнадцать лет, и ему в один из осенних дней довелось присутствовать на судебном процессе, где рассматривалось уголовное дело по обвинению парня из соседней деревни за убийство. Обвинение заключалось в том, что этот парень, Миша, возвращаясь с танцев, ударил ножом в шею своего соперника по любовным делам, который от полученной раны умер. До суда никто не сомневался в виновности Миши и на каждом углу кричали, что он убийца и негодяй и заслуживает самого строгого наказания. Но суд выяснил другие обстоятельства дела. Оказалось, что ссора из-за девушки началась ещё на танцплощадке. После танцев Мишу встретили три парня и стали его избивать с использованием кастетов. В такой ситуации Миша перочинным ножом и нанёс роковой удар одному из обидчиков, попав в сонную артерию. После этого другие нападавшие разбежались, а дело было представлено так, что Миша был зачинщиком драки и при выяснении отношений один на один убил соперника. Но суд докопался до истины, и подсудимого оправдали, признав в его действиях необходимую оборону. Теперь тот Миша живёт в Москве и радуется жизни. А согласись тогда суд с доводами следствия, сидел бы сейчас Миша в местах, не столь отдаленных, с клеймом убийцы. И все бы с этим согласились, поскольку не знали всех тонкостей уголовного законодательства.