Ольга Баскова - Бриллианты с царской иконы

Коля, вспомнив о темной комнате для наказаний, вытянулся в струнку и изобразил полную готовность попробовать еще раз.

– Обещаю, я выучу роль! – с чувством проговорил он, и Калиновский, дернув себя за козлиную бороду, уже посеребренную временем, удовлетворенно кивнул:

– Хорошо, попробуйте еще раз.

Савин попробовал, и получилось вполне сносно. Профессор даже выдавил скупую улыбку:

– Действительно, уже лучше.

Он редко хвалил своих воспитанников, и эти слова считались наивысшей похвалой.

Полетаев тихонько толкнул его локтем и хихикнул:

– Шарман.

Лицеисты, стоявшие рядом, хихикнули.

Калиновский обвел всех недовольным взглядом:

– Не вижу ничего смешного, господа. Давайте начнем сначала. Вам всем далеко до совершенства.

Коля снова старательно проговаривал ненавистные фразы и думал о театре.

О, эта неповторимая атмосфера: гудевшая, как огромный пчелиный улей, довольно разношерстная публика.

Коля уже знал, что состоятельные господа арендовали удобные ложи на весь сезон, а самые бедные довольствовались стоячими местами на галерке.

Именно на галерке оказался и он со своим лицейским другом: родители не давали им много денег. В канун Рождества все выглядело особенно привлекательным: и богатые, красиво и модно одетые дамы в мехах и бриллиантах, оставлявшие после себя шлейф тончайших заграничных духов, и сопровождавшие их господа во фраках и пальто с меховыми воротниками, и молоденькие хорошенькие актрисы, тонкими чистыми голосами выводившие партии.

Оперетта, на которую так стремились попасть мальчики, «Прекрасная Елена» Оффенбаха, действительно была выше всяких похвал – легкое, веселое творение, не пощадившее немеркнущую классику.

Всем известный сюжет из гомеровской «Илиады» композитор превратил в остроумную пародию на серьезную оперу и на современную ему действительность. Зрители то и дело разражались взрывами хохота, особенно восторгаясь беседой жрецов Калхаса и Филокома, а Коля во все глаза смотрел на красавицу актрису, игравшую главную роль.

А она действительно была хороша, мастерски перевоплощаясь на сцене. Вот, оставшись в одиночестве, она запела грустную арию, и зал будто наполнился звуками серебряного колокольчика, а вот, страстно обнимая Париса, вторила ему, обещая вечную любовь.

От удовольствия Коля даже закрыл глаза. Музыка казалась ему прекрасной, актриса – удивительной, зрители – милыми и добрыми.

Когда все закончилось, он с сожалением посмотрел на приятеля:

– Так быстро!

Иван, как купеческий сын, был более практичным.

– Вас, кажется, никто не отпускал в театр, – напомнил он Савину, – подумайте, что вы скажете родителям, которые ждали вас домой гораздо раньше.

Коля вспомнил, что сегодня у бабушки собиралось изысканное общество и папенька с маменькой, конечно же, не могли пропустить этот Рождественский вечер. Значит, придется объясняться не только со старой дамой, но и с отцом, всегда чувствовавшим, когда его сын лжет.

– А что скажете вы? – с надеждой спросил он Полетаева.

Тот подмигнул.

– Мои родители отправились в загородное имение своих друзей, – радостно сообщил он. – Дома осталась только прислуга. Уж ей я сумею запудрить мозги, особенно своей беззубой няньке.

Одевшись, мальчики вышли из театра и попрощались.

Коля побрел к дому бабушки, на ходу придумывая версии и выбирая наиболее подходящую.

Он немного оробел, оказавшись в прихожей и увидев на вешалке множество шуб и пальто, но, на его счастье, бабушка и родители, занятые гостями, ни о чем его не спросили.

Николай был на седьмом небе: не пришлось лгать. Папенька часто говорил, что ложь – это грех и Бог наказывает за него. Получалось, сегодня сама судьба благоволила ему.

Впоследствии они не раз бегали в театр, именно на «Прекрасную Елену», некоторые арии которой уже знали наизусть.

Это сыграло с Колей злую шутку. Ему осточертела постная физиономия Калиновского и пресловутая роль, состоявшая из длинных монологов.

– Знаете, я мог бы совсем не учить слова, – однажды буркнул мальчик в ответ на замечание профессора о его лености.

Тусклые глаза Калиновского блеснули интересом.

– Это почему же? – прокаркал он, как недовольный ворон. – Вы на особом положении?

– Вовсе нет. – Савин подмигнул товарищам. – Я знаю кое-что из классического репертуара и вполне могу обойтись без ваших стихов.