Наталья Александрова - Портрет Кровавой графини

Графиня на портрете выходила похожей на себя, но в ней не было той дьявольской выразительности, той захватывающей страсти, которую он увидел в ее лице в первый вечер, а особенно – в первую ночь в замке. На его портрете графиня Эржбета выглядела красивой, благородной дамой, ничуть не похожей на то страшное создание…

Закончив работать, живописец выходил в сад, надеясь снова встретить там золотоволосую девушку, чудесного ангела своей мечты, но ему так и не удалось увидеть ее. Должно быть, строгий священник больше не выпускал Кэти в сад.

По ночам маэстро Лоренцо почти не спал. Он ворочался в своей удобной и мягкой постели, вслушиваясь в ночную тишину. Иногда до него доносились далекие крики – крики, полные ужаса и страдания, как в ту, первую ночь.

Один или два раза маэстро вставал, покидал свою комнату и подходил к лестнице, ведущей в подземелье. Но в темном коридоре появлялся карлик и смотрел на живописца с угрозой.

– Я предупреждал тебя, – шептал он, – я предупреждал, что по ночам нужно спать! Спать в своей комнате!

И живописец возвращался к себе и без сна ворочался в постели, прислушиваясь к доносящимся из подземелья крикам.

А потом он снова приходил в часовню – и работал, работал, работал, повторяя:

– Все не то, все не то…

Прошло уже две недели с того дня, как маэстро Лоренцо попал в замок графини Батори. Две недели с того дня, когда он начал работать над портретом хозяйки. Однажды во время сеанса графиня, поправляя черную прядь, сказала:

– Маэстро, вы работаете слишком долго. Неужели мой портрет все еще не готов?

– Простите, великодушная госпожа! – Живописец опустил голову. – Ваш облик прекрасен, но неуловим. Мне не удается передать что-то главное в нем.

Графиня подошла к нему и посмотрела на незаконченный портрет.

– И правда, в нем чего-то не хватает! – проговорила она сухо. – Вам нравится наша венгерская кухня?

– Да, госпожа. Я пристрастился к ней в вашем замке.

– Но главное в ней – острый, жгучий перец. Если лишить нашу кухню перца, она станет пресной и безвкусной. Так и ваш портрет – в нем нет перца. Наверное, я ошиблась в вас. Наверное, вы не сможете закончить этот портрет…

Графиня хотела уже покинуть часовню, но маэстро Лоренцо остановил ее:

– Постойте, милостивая госпожа! Я сам вижу, что этому портрету не хватает души. Но я знаю… я знаю, что нужно сделать, чтобы получилось то, что нужно.

– Что же?

– Я не решаюсь сказать…

– Вы не казались мне трусом, маэстро! Говорите – или я буду крайне недовольна!

– В первую ночь, которую я провел в замке, я случайно забрел в подземелье. И я видел… или мне показалось, что я видел, как ваша милость сурово наказывала нерадивую служанку. Тогда в лице вашей милости проявилась его настоящая суть. То, что вы назвали перцем. Если бы вы позволили мне еще раз увидеть такую сцену… если бы вы позволили мне запечатлеть ее на холсте – тогда я закончил бы портрет, и, клянусь, вы остались бы довольны!

– Что ж, – графиня оглядела живописца с ног до головы, как будто видела его впервые, – пусть будет по-вашему…

В эту ночь маэстро Лоренцо не мог заснуть. Он чувствовал – что-то должно случиться. И вот, когда часы на башне пробили полночь, дверь его комнаты скрипнула.

Живописец приподнялся на локте, вглядываясь в темноту. Возле двери стоял карлик – все тот же страшный придворный карлик графини. Его глаза сверкали в темноте, как два раскаленных угля. Он прижал палец к губам и прошептал:

– Одевайтесь, сударь! Графиня ждет вас!

Взволнованный, живописец вскочил с кровати и торопливо оделся. Он знал, что увидит, – и боялся этого. Но в то же время страстно желал закончить портрет.

Одевшись, он повернулся к карлику:

– Мне нужно взять кисти и краски.

– Не волнуйтесь, сударь! Все для вас уже приготовлено. Следуйте за мной.

Они вышли из комнаты, спустились по лестнице в подземелье и пошли по знакомому коридору. Живописец вспоминал, как шел здесь в первый раз, и убедился, что то был не сон.

А вот и просторный подвал со сводчатым потолком, куда он в прошлый раз заглянул через полуоткрытую дверь, словно через врата ада.

На этот раз карлик втолкнул его внутрь.

Все так же ярко пылал огонь в камине. Кроме него, подвал освещали факелы в бронзовых треножниках. Как и прошлый раз, здесь были трое дюжих слуг, один из которых был одет в длинный кожаный фартук. Но графини и жертвы ее темных страстей пока не было. Зато немного в стороне от камина стоял огромный деревянный крест, который словно ждал свою жертву. А чуть в стороне от креста маэстро увидел мольберт с незаконченным портретом графини, кувшин с кистями и прочие инструменты живописца.