Николай Леонов - Горячее прошлое

Домой Гуров приехал непривычно рано и в дурном расположении духа. Мария минут десять молчала, потом снова завела разговор о том, что надо помочь несчастному мальчику. Льву Ивановичу же было совершенно не до сына актрисы, о чем он и сообщил супруге.

– У меня на службе ситуация – хуже не придумаешь, а ты мне предлагаешь бросить все и заняться парнем, который решил поиграть в самостоятельность? – сердито проворчал любящий муж, но потом все же добавил: – Видел я его. Жив и здоров. Мы в институте встретились. Ваш несчастный мальчик даже учебу не бросил. Так своей подруге и передай.

– Видел? Правда? Так это же замечательно!

Радость жены оказалась настолько искренней, что Гурову стало неловко. Почему сразу не сказал?

– Надо позвонить Аннушке, пусть и она порадуется, – сказала Строева и поинтересовалась: – Ты с ним разговаривал?

– Разговаривал. Вот вам мой совет: не лезьте к парню, дайте возможность вернуться самому.

– А если он не вернется?

– Обязательно вернется. Я думаю, что это произойдет в ближайшее время.

– Спасибо тебе за все. – Мария нежно обвила шею мужа, прижалась щекой к его плечу, потерлась словно котенок и задала очередной вопрос: – У тебя неприятности?

– Пока не знаю, – ответил Гуров, вздохнул и начал выкладывать новости.

Он обходился без жутких подробностей, но и того, что рассказал, было достаточно, чтобы растревожить душу супруги.

– Что же ты теперь будешь делать? – спросила она, когда муж завершил рассказ.

– Понятия не имею. Знать бы, чем этот Никифоров занимался в Париже, может, было бы легче понять, во что он мог вляпаться здесь, в Москве. Да, сам попал и мальчишку вместе с собой втянул. Это можно считать фактом. За украденную банку колы с людьми такое не вытворяют.

– Где конкретно он жил во Франции?

Выражение лица Марии изменилось, стало сосредоточенным. Так происходило всегда, когда ей в голову приходила светлая мысль. Гуров это знал, поэтому отмахиваться от вопроса не стал.

– Если верить словам матери, он ездил в Париж на языковую практику.

– А знаешь ли ты, что у Аннушки в Париже живет близкая подруга, муж которой занимает не последнее место в тамошней русскоязычной общине? – с улыбкой проговорила Мария. – Надо сделать пару звонков, и мы узнаем все про твоего Никифорова. Как долго он жил во Франции?

– Лет пять или около того, – ответил Гуров.

– Вот видишь, за такой долгий срок он обязательно засветился в русской общине. Невозможно прожить на чужбине столько лет и ни разу не изъявить желания пообщаться с соотечественниками. – Мария схватилась за телефон, набрала номер Аннушки и поспешно вышла из комнаты.

Разговаривать с подругами она предпочитала в одиночестве.

Гуров пожал плечами и поплелся на кухню исследовать холодильник. Не успел он расправиться с ужином, как Мария впорхнула в кухню и сунула ему в руку телефон.

– Это тот самый человек, который может тебе помочь, – вполголоса произнесла она.

В трубке прозвучало приветствие. Мужчина назвался Александром и сразу перешел к делу. Вопросы он задавал профессионально, видно было, что занимался этим не в первый раз. Этот Александр получил от Гурова все данные на Никифорова, пообещал перезвонить, как только получит информацию, и отключился.

– Что это было? – возвращая трубку жене, спросил Лев Иванович.

– Доказательство того, как полезно совершать добрые дела, – с усмешкой ответила Мария. – Ты помог Аннушке, теперь пришла ее очередь. Слышал бы ты, как она обрадовалась, когда узнала про сына. Он пока не проявился, но у Аннушки все равно от сердца отлегло. Живой, это уже хорошо, а что до сих пор не позвонил, ничего страшного. Она готова ждать.

Через два часа Александр позвонил Гурову и дал полный отчет по Никифорову. В Париже тот засветился не меньше, чем в Москве, правда, тоже без серьезных последствий. Два первых года он провел в относительном покое, подвизался в русско-французской фирме. Профессиональные обязанности Никифорова заключались в сортировке информации по каким-то там закупкам, чисто бумажная рутинная работа. В качестве бонуса он получил право дважды в неделю посещать языковые курсы.

По всей видимости, эта тягомотина Никифорову наскучила, либо результаты его деятельности перестали удовлетворять работодателя. Так или иначе, но от места Никифорову отказали, предложили вернуться в Москву. Он отказался это сделать, остался в Париже и таким вот образом перешел на нелегальное положение.