Владислав Вишневский - Аллегро

И с другой стороны условного провода, в Москве, в той же самой оркестровке, странные непонятки тоже не кончились. Всё та же заинтересованная группа музыкантов оркестра, с интересом наблюдает за попытками своего товарища выполнить приказ: провести международные переговоры, установить контакт.

— А-а-а… м-м-м… — дождавшись ответа, вновь замычал Тимофеев, но уже довольно уверенно замычал, на взгляд коллег, с напором. — Гёрл, май нейм из… это… — с трудом ворочая языком сложные буквосочетания, с трудом отыскивая аналоги. — О! Ни хрена себе! — жалуется вдруг своей «аудитории» русскими словами. — Она вроде обматерила меня. За что? — снова осторожно приникает ухом к телефону, слушает, и вновь с удивлением отстраняется. — О, ещё раз…

— Дай-ка я послушаю, — тянется рукой Трушкин. — Может, она не англичанка? Может, наша?

— Ага, армянка она! Ваша! — отодвигая Лёвину руку, грубо поддевает Кобзев. — Не мешай человеку разговаривать.

У Трушкина шерсть на загривке в стойку встала, мгновенно потемнели глаза… Вновь похоже запахло дракой.

— Нет-нет, — торопливо вклинивается старшина, видя, что Трушкин всерьёз собирается обидеться на Кобзева. — Я вот чего понять не могу: как телефон товарища подполковника у этой женщины оказался, которая материться?

Действительно вопрос. Хороший. Главное, неожиданный.

Что не говорите, а Костя Саныч клёвый старшина, мужик, в смысле, нет нет, да и разведёт ситуацию, ввернёт правильное слово, сейчас вопрос. Действительно странно…

— Действительно, — соглашается дирижёр. — Как это?

— Украли их, — вновь принимаясь за своё, восклицает Генка Мальцев. — Как пить дать, их украли. Я говорю. Зуб… это…

Ум-м-м…

Возникла пауза.

Теперь эта идея не кажется такой уж бредовой.

— Тимофеев, Кобзев, вам приказ, — находится подполковник. — Обязательно сегодня дозвониться, выяснить что там и почему… Понятно?

— Так точно, — отзываются назначенные.

— Я на связи, — предупреждает дирижёр. — Мне доложить первому.

— Есть, первому, — эхом дублируют приказание Кобзев с Тимофеевым. Хотя остальным присутствующим совсем не понятно, Кобзев-то тут при чём, он ведь в английском ни гу-гу… Но, приказ есть приказ. Его не обсуждают.

— Всё, перерыв, — строгим взглядом окинув подчинённых, заявляет дирижёр и поворачивается к двери. — Я в штаб. — Конкретизирует направление.

— Ор-ркестр-р-р… — рычит старшина Хайченко.

— Вольно! — Не глядя отмахивается подполковник.

— Вольно! — Дублирует старшина…

Как известно, любая дорога, сколь долгой она не была, когда-нибудь да заканчивается. Так и случилось. Закончилась она и для микроавтобуса марки «Мерседес», вернее для наших «поисковиков».

Будто на крыльях — так быстро! — пролетев развёрнутое рукотворное шоссейное пространство, свернули с просторной и широченной автострады на не менее широкую, и не менее шикарную, въехали — томимые ожиданием! — на большую площадку со множеством флагов на высоких флагштоках, выстроившихся по обеим сторонам от внешне величественно-помпезного фасада главного здания спортивно-сказочного городка. Не сразу и с трудом, но нашли всё же свободное место в плотной шеренге других авто, припарковались. Что именно туда приехали, сомнений не было. Архитектура зданий — вверх террасой, их необычная форма, яркий цвет, мачты и тросы фуникулёров, спортивная одежда жаждущих спортивных развлчений, большое количество туристических автобусов, минивэнов, разных легковых и просто спортивных машин, определяли вид и характер предполагаемого спортивного отдыха. Чистый воздух! Горы и экстрим!

В этом убеждал неохватный глазу гористый рельеф, заботливо укрытый хвойно-лиственными деревьями, с разломами и впадинами, свободно расплывшийся во все стороны к горизонту и далеко за него. Где-то в глубине комплекса прятались бесчисленные спортивные трассы, тропы, и прочие туристические прелести. Глаз привлекали два ярко раскрашенных воздушных шара, из-за отдалённости не более детского надувного, с крошечными гондолами под ними, медленно передвигавшихся над верхушками деревьев. Ещё дальше, если приглядеться внимательнее, можно было заметить верхнюю половину колеса обозрения, или что-то похожее на него; несколько ниточек с гирляндой игрушечных разноцветных кабинок фуникулёров, связывающих разные стороны огромного пространства; два лыжных трамплина на середине одной из сопок… Причудливую роспись монорельсовой дороги, тоже похожей на игрушечную из-за отдалённости… Всё остальное — заманчивое и интересное, — пряталось там внизу, под кронами деревьев. И воздух над всем этим… О, воздух! Чистый-чистый… Гористый… Нет, лесной… Точнее смешанный… Прозрачно терпкий на вкус, до звона в ушах освежающий и пьянящий…